Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов. Фрэнк Сноуден

других заболеваний ту же динамику описывает колоколообразная кривая.

      Когда чумная палочка преодолевает видовой барьер между крысой и человеком, люди начинают разносить блох, а с ними и заразу среди домочадцев и соседей – так образуются очаги болезни и начинается чума. Однако выступает она заболеванием не отдельных людей, а целых хозяйств, городских кварталов и деревень. Важнейшее значение имеют условия жизни людей, особенно плотность проживания и санитария. Блохам значительно легче перемещаться между хозяевами в условиях тесноты, когда в одной комнате ютится целая толпа, а в одной кровати, возможно, спят всей семьей. Особенно интенсивно чума разносится во время ритуалов обряжения покойных и прощания с ними: пока труп остывает, населяющие его блохи отчаянно пытаются перепрыгнуть на ближайшее теплое тело.

      Чтобы началась эпидемия, первые очаги в Африке и Центральной Азии должны были активно контактировать с внешним миром, поддерживать хозяйственные, религиозные и торговые связи. Немаловажную роль в распространении заразы играла одежда больных. В эпоху раннего Нового времени любой текстиль имел очень высокую ценность, поэтому одежду умершего, как и его постельное белье, либо использовали повторно, либо складывали в ящик и продавали на базаре или ярмарке, нередко вместе с еще живыми блохами, притаившимися в складках. Были профессии, требовавшие частого взаимодействия с больными, умирающими и покойными, а значит, и с их эктопаразитами. Уличные торговцы, врачи, священники, могильщики и прачки во время чумы подвергались очень большой опасности, они же и разносили болезнь всё дальше, просто исполняя трудовые обязанности. Невольными разносчиками чумы становились мельники и пекари, потому что зерно привлекало крыс.

      Ощутимый «вклад» и в первую пандемию, и в позднесредневековые вспышки второй внесли монастыри – обеспечили чуме возможность бушевать и в малонаселенных сельских районах, и в городских поселениях. Во-первых, монастыри служили узловыми пунктами в системе реализации зерна – связующим звеном между поселками и деревнями; во-вторых, монастыри и так представляли собой сообщества людей, живущих в стесненных условиях, а во времена бедствия давали кров еще и беженцам из зараженных чумой областей. Таким образом, в монастырских угодьях оказывались и здоровые, и больные, и носители заразных блох, которым в сложившихся условиях разносить чуму было гораздо проще.

      Но блохи хотя бы на дальние расстояния не перемещаются, в отличие от крыс – заядлых путешественниц. Зарывшись в зерно, они колесили по суше на телегах и рассекали по воде на лодках и баржах. Ну а морем крысы добирались даже до самых отдаленных мест. Проникая на корабли по канатам и сходням, зараженные грызуны прятались в трюмах с пшеницей и рисом. Так что в распространении чумы на дальние расстояния не последнюю роль играло судоходство. Это объясняет эпидемиологию заболевания: