Кормилица по контракту. Татьяна Бочарова

Тенгиз ежедневно встречал ее у дверей универсама и вел в бар или кафе, а в выходные и вовсе увозил куда-нибудь на всю ночь. Друзей у него было великое множество, и все веселые, хлебосольные, совершенно не считающие денег. Валя быстро привыкла к шумным компаниям, где большинство людей были ей абсолютно незнакомы, но тем не менее каждый чувствовал себя раскованно и непринужденно.

      Гости ели и пили, благо столы щедрых хозяев всегда ломились от закуски и спиртного, танцевали до упада, затем, сбросив одежду, в чем мать родила отправлялись в парилку. Нажарившись до седьмого пота, ныряли в прохладный бассейн, вволю плавали там, а дальше делали что хотели: кто послабей, давал храпака, кто покрепче, уединялись парами в роскошных хозяйских апартаментах.

      Тенгиз и Валя всегда оказывались в числе последних. Они буквально угорали от взаимного желания и могли заниматься любовью сутками напролет. Где угодно: в машине, в чужой спальне, в темном дворе дачного особняка и даже в туалетной комнате ресторана.

      Немудрено, что утром, стоя над машинкой и нарезая колбасу, Валя пошатывалась от усталости и хронического недосыпа. Она заметно осунулась, румянец на ее щеках поблек, под глазами залегли глубокие тени, и только сами они сияли, придавая лицу особую красоту и манкость, несмотря на усталый вид.

      Иногда Валя ощущала, как к горлу подкатывает удушливая, обморочная дурнота – вот-вот, и провалишься куда-то в зыбкую темень, – но такое случалось совсем редко и проходило, лишь только она принимала сидячее положение и делала пару глотков горячего чая.

      Вера, глядя на подругу, насмешливо качала головой:

      – Скоро совсем высохнешь от любви, одни кости останутся.

      – Пусть, – беспечно махала рукой Валя, – зато буду как модель.

      – Ты выспись хоть раз по-человечески, модель! А не то бросит тебя твой принц, другой цветочек свеженький найдет.

      – Не найдет. Тенгизик мне преданный до самой смерти.

      Верка иронически поджимала губы, крутила пальцем у виска, но послушно замолкала.

      Валя и сама не могла понять, почему так уверена в Тенгизе – просто знала, что он без нее никуда, как и она без него. Знала, и точка. Она, не снимая, носила все его подарки: колечко с бриллиантом, купленное после их первой ночи, такие же сережки и тоненькую витиеватую цепочку с алмазным крестиком.

      Тенгиз на Валю не скупился, к надвигающейся зиме приодел, приобул: купил дорогие сапожки, куртку финскую, белую, с пушистым мехом, яркий красный мохеровый шарф. Валя теперь и вправду ходила королевой: косу перекинет на грудь и выступает себе на тоненьких шпильках. Мужики, попадающиеся навстречу, шеи сворачивали, глядели вслед, а Вале и дела до них нет. У нее один свет в окошке – Тенгизик.

      Тетка давно смирилась, перестала ворчать и пилить племянницу. Валя ей раз в две недели, с аванса и получки, деньжат стала подбрасывать, немного совсем, но Евгению Гавриловну это заметно обрадовало.

      Вообще, свою зарплату Валя делила на три равные части: одну регулярно высылала в Ульяновск, другую откладывала на собственные