Вихрь переправ. Ольга Васильевна Ярмакова

адюльтер был чем-то самим собой разумеющимся. Дочь придворного вначале отказывала монаршему сластолюбцу, но напористый Владислав не знал отказа, вернее не принимал его, и скоро осада хрупкой фрейлины пала к ногам короля.

      – Подобные истории можно в каждой стране найти и во множестве, – вставился Эрик. Он сидел на соседнем с шофёром месте.

      – Да, но не для каждой любовницы разбивался величественный сад, обессмертивший имя красавицы на века, – заметил водитель и продолжил дальше. – Лёгкая влюблённость короля переросла в крепкое и не гаснувшее до конца его жизни чувство. Ни королева, ни советники – никто не сумел вразумить и тем более разлучить влюблённых, вынужденных жить в тени своей любви.

      – Так поэтому Марию прозвали Печальной? – перебила на сей раз, сидевшая позади рассказчика, Юна. – Потому что им приходилось скрывать свои чувства на людях?

      – Отчасти, – отозвался водитель. – Но дело в том, что у этой пары не было детей. Мария была бесплодна, и это стало причиной её продолжительной меланхолии и медленного угасания. Владислав готов был на всё, только бы его возлюбленная не печалилась. Поэтому он созвал всех лучших садовников Тартаррусы и заказал им разбить между средним городом и верхним сад, коего величия ещё знала страна. Что и было осуществлено в течение десяти лет, или чуть дольше. Вам отсюда не видно, но за каштанами тянутся изгороди вечнозелёного самшита, а ещё дальше – Бассейн Леды, круглый пруд в мраморном окаймлении. Это одна из двадцати подобных жемчужин садового парка.

      – А что было дальше, когда сад был готов? – напомнила Юна. Она, как большинство девушек, обожала подобные истории и всегда надеялась на удачную развязку в концовке.

      – Да ничего хорошего. Умерла Мария – вот и все дела. На шестом году садового строительства. От горячки.

      – Как жаль! – досадливо произнесла девушка. – А король? Что он?

      – Да ничего. Дал саду имя любовницы, установил её статую у Бассейна Леды, правда, изваяние не дожило до наших дней. А через несколько лет и сам почил в одиночестве. После смерти Марии, Владислав стал нелюдим и замкнут. У него оставалась только одна цель – довести разбивку сада до конца, что он и осуществил. А когда цели нет, то и жить, вроде, ни к чему. Вот так вот.

      – Какая-то грустная история, – подытожил Эрик. – Все умерли, так и не насладившись трудами садовников. Даже досадно, я бы сказал.

      – Почему грустная? – улыбнулся водитель. – А как же сад? Разве он не хорош? Не просторен? Не прекрасен? До сих пор радует и привечает каждого. Не это ли сама любовь?

      – Нет, – мягко возразила Юна. – Это самое настоящее детище. Короля и фрейлины.

      – А вы, сударыня, романтичная барышня, – подмигнул ей шофёр в зеркало заднего вида.

      – Она у нас ласточка, – с гордостью произнёс Эрик.

      – Ага, маленькая и бойкая, – поддержал его Виктор Сухманов. – Если что и клюнуть может.

      Водитель такси усмехнулся, но больше