Вихрь переправ. Ольга Васильевна Ярмакова

ну сколько раз говорить… не входи без разрешения, – простонал Матфей, лениво перекатываясь с живота на спину. – Я не маленький, чтобы меня будить. И к тому же, у меня выходной сегодня. Законный выходной. Имею я право поваляться в свой выходной, чёрт возьми?

      – Не ругайся! Сын, у тебя сегодня не просто выходной. У тебя сегодня День Рождения! Невозможно же пролёживать кровать до вечера, – назидательно выговаривала Вида, расторопно раздвигая при этом шторы и запуская в комнату солнечный свет, от которого Матфей зажмурился.

      – Ещё как можно, мам, – сладко потягиваясь и зевая, возразил взрослый сын.

      – Мы с отцом тебя хотели поздравить до полудня. – Женщина провернула рукоять и чуть-чуть приотворила окно, в самый раз, чтобы обеспечить средний приток воздуха в помещение. – Ну и запах у тебя в комнате! Будто скунс подох, а перед смертью ещё успел и в поединок с хорьком вступить.

      Синее в белых ромашках платье сидело на Виде сногсшибательно, идеально подчёркивая по-девичьи узкую талию и упругие округлости там, где положено. Аккуратно уложенные крупными локонами, медового оттенка волосы, струились по узким плечикам, оканчиваясь в зоне лопаток.

      – Ага, с твоим Велизаром, – съехидничал Матфей. – Он ужас как воняет в последнее время. Наверное, стареет.

      – Вставай, лежебока, мы тебя ждём на кухне. – Мать проигнорировала замечание сына и направилась к двери. Матфей уловил сладкий аромат праздничных маминых духов «Магия чертовки» – союз белой розы и жёлтого жасмина. – Сегодня особенный день, сына.

      – Что в нём такого особенного? Подумаешь, стукнуло двадцать два. Вот ещё событие! – уныло промямлил Матфей. Студёный воздух наконец-то добрался до него и пробрал лёгким ознобом, вынудив поёжиться и глубже зарыться под одеяло. – И куда вы так спешите с отцом?

      – Юстин тебе вчера не говорил, что его срочно вызывают на работу? – удивлённо произнесла Вида, застыв на пороге комнаты. – Там какой-то инцидент неприятный случился.

      – Нет, не говорил, – сказал Матфей. Ему захотелось срочно закрыть окно и прекратить замораживание комнаты, которое учинила мать.

      – Не успел, видимо. Что-то с его сменщиком. Юстин срочно потребовался на этот вечер. Он, конечно, пытался отговориться, сказал, что у сына день рождения. Но там – ни в какую. Поэтому, живо вставай и спускайся вниз. Не заставляй ждать отца, он и так расстроен, что всё так сложилось.

      – Пять минут, – пообещал Матфей.

      Дверь закрылась, а цокающие шаги Виды – дома вместо тапочек она носила исключительно сабо на высоком подъёме – удалились вниз по лестнице.

      – Всё хорошо, но пора сваливать из этого дома, – вздохнул Матфей. – Она так и будет относиться ко мне, будто я – вечный двенадцатилетний подросток. Стыдоба!

      Но вспомнив мамину назойливую заботу и колкие замечания, он тут же рассмеялся, на Виду Катунь невозможно было долго ворчать, не говоря уже о том, чтобы обижаться. Эта женщина, чьей безграничной энергией заряжался весь дом, в окружающих вызывала лишь позитивные эмоции, при этом ловко умудряясь отстраняться