Крест над Глетчером. Часть 2. Карл Дюпрель

об этом-то я и говорил – пояснил адепт. – Подобно тому, как Ковиндасами искусственно ускорил рост семени, так и мудрец ускоряет свое совершенствование этической жизнью, оставляя других далеко за собой. В психологической области – он то же, что посаженное тобою семя в области растительного царства.

      – Мне понятно это сравнение, но не самая суть дела, – возразил Альфред.

      – Видишь ли – продолжал адепт – Ведь это очень просто. Возьми для примера хоть самого себя. Не с такого ли же сокращенного растительного процесса началось и твое собственное нынешнее бытие? Ты сам разве не прошел еще в утробе матери в сокращенном виде весь ряд ступеней последовательная развития твоих предков от самого царства животных? Не переложил ли ты еще, будучи ребенком, историю развития человечества?

      – Положим, что так – отозвался Альфред. – Но ведь ребенку, находящемуся еще в утробе матери, только потому и присуща способность воспроизведения, что он раньше уже прошел через предшествовавшую ступень и притом с нормальной быстротой. С этим должен согласиться и любой буддист. Брамин же хочет достигнуть ступени, которая принадлежит только человеку будущего. Откуда в нем такая способность?

      – Твое возражение довольно остроумно, но ответить на него легко, – заметил адепт. – Зародыш развит, ведущий к ступени, которая принадлежит человеку будущего, и даже к единению с Брамой, уже и теперь лежит в нас самих. Растительная же сила этого зародыша не исчерпывается созданием человека.

      В нас кроются задатки способности достигнуть высших ступеней, и вся речь в том, чтобы развить эту способность. Развиться же она может только в том случае, если мы устраним препятствие, которое может остановить действие ее растительной силы на достигнутой степени и таким образом затормозить дальнейший ход совершенствования. Препятствие это есть ничто иное, как земные влечения. Стоит только подавить их в себе, и упомянутая растительная сила опять воспрянет, а как скоро мы окончательно отрешимся от всяких земных влечений, то тем самым и будет вызван ускоренный рост нашей души, подобно тому как ускоряется рост дерева, у которого подрезаны нижние сучья.

      Альфред был поражен смелостью рассуждений брамина. Исторический прогресс человечества, эта высшая идея, до которой поднялась европейская культура, съеживалась во что-то жалкое и ничтожное перед конечным стремлением индусских мудрецов. Олицетворить историческое будущее в единичных существах, или иначе возложить на человека сложную задачу ускоренного развитая и преждевременного достижения того совершенства, которое будет усвоено человечеством лишь в будущем, – такая мысль Альфреду и в голову никогда не приходила. Он невольно дивился безумной смелости подобного стремления браминов, но, тем не менее, не мог сочувствовать их мудрости и усматривал в ней какое-то насилие. Для графа не подлежало сомнению, что всякая ступень развития должна быть пройдена и пережита нормальным путем. По его понятиям