Какая удача. Уилл Литч

На это не должна уходить секунда. Обычно это мне хорошо удается. Когда для разговора с людьми требуется столько усилий, они обычно не говорят с вами, что освобождает вас от отвлекающих вещей и позволяет изучать их. Одно из преимуществ этого в том, что можно смотреть на людей невероятно долго и никто этого даже не заметит. Это помогает выжечь их лица у себя в памяти, хотите вы этого или нет.

      Мне требуется минута, чтобы убедиться, что это точно она. Во-первых, на фотографии не 7:22 утра. А ночь. Она стоит где-то на краю скалы, держа голубой рюкзак, с короткими черными волосами, заворачивающимися пониже ушей. На ней солнцезащитные очки, большие, слишком большие: они похожи на те, что отцы носили в фильмах восьмидесятых. Она подняла руки вверх, словно координирует посадку или только что выиграла гонку. Она улыбается. Так широко улыбается. Она улыбается как самый счастливый человек в мире. Она улыбается… как улыбнулась мне.

      Женщина, которая на моих глазах села в машину, это Ай-Чин Ляо.

6.

      Мне кажется, что я сейчас сгорю прямо в кресле. Мне кажется, что меня обуял огонь. Я оглядываюсь на бедную девушку с постерами, которую я сбил. Это ее подруга! Она должна знать! Но ее уже нет. Куда она делась?

      Когда я разворачиваю кресло, на меня глазеет небольшая толпа. Это логично. Я только что врезался в женщину, потом обернулся и таращился на входную дверь кафе целую вечность, при этом ворча. Я бы тоже на себя смотрел.

      Я пытаюсь встретиться глазами с одним конкретным человеком, глядящим на меня с открытым ртом. Он высокий, худощавый и старше всех окружающих меня студентиков. На нем кепка «Ладьи и Пешки». Он здесь работает! У него есть власть! Я начинаю ворчать и немного плеваться, пытаясь привлечь его внимание и дать понять, что я хочу что-то ему сказать. Он наклоняется ближе. Я начинаю лихорадочно печатать на планшете, заканчиваю и нажимаю на «Говорить».

      – Девушка.

      – Объявления.

      – Где?

      Люди всегда удивляются, что голос, произносящий слова, не звучит как у Стивена Хокинга. Это приятный мужской голос с легким британским акцентом. Немного похожий на механического, напыщенного Колина Ферта. Можно выбрать из нескольких вариантов, и аура изысканности английского выговора меня цепляет.

      Парень из «Ладьи и Пешки» непонимающе таращится на меня. Я повторяю своим слегка британским компьютерным голосом.

      – Девушка.

      – Объявления.

      – Где?

      Наконец-то он понимает, что я пытаюсь сказать.

      – О, простите, – говорит он, вертя чашку кофе в одной руке и несколько листов бумаги в другой. – Кажется, она пошла в «40 Ватт».

      Я пытаюсь кивнуть ему, а потом разворачиваюсь. Мне нужно ее догнать.

      «40 Ватт» – это знаменитый музыкальный клуб в Атенс, располагающийся как раз напротив «Ладьи и Пешки». Это один из самых влиятельных рок-клубов на планете – R.E.M., по сути, изобрели там, а Nirvana играли там как раз до того, как их популярность взлетела, в октябре 1991-го – но днем он похож на заброшенный магазин. Между «Ладьей