Отцы. Антон Гау

да и родители… И кем бы я там был, без необходимого образования, с моим ненужным в Канаде немецким? Мы долго говорили на эту тему, но Люда уже не хотела идти в аспирантуру, а деньги, которые она заработала, и вправду очень помогли. И когда через три месяца тех же инженеров направили опять в Канаду, Люда поехала переводить с ними. Она стала добытчицей в семье, хотя такие долгие отсутствия и не шли на пользу Оле.

      Во двор въехала, ослепив друзей фарами, машина. Они замолчали и проводили ее глазами, но она остановилась у дальнего подъезда, и оттуда вышли, пошатываясь, двое мужчин. Потеряв всякий интерес к отвлекшему их от разговора раздражителю, Кирилл продолжил:

      – Мои родители вместе со мной воспитывали Олю, кормили ее смесями, ночами не спали, гуляли. В общем, как могли, заменили мать. Когда Люда приехала, она привезла подарки, деньги эти опять. Она одела всю семью, мы вообще ни в чем не нуждались, я начал писать свою диссертацию. И она продолжала… продолжала звать меня в Канаду. Но я решил… мы решили, что она может ездить туда в командировки, а я буду заниматься наукой, стану доцентом, ситуация в стране улучшится, и мы останемся здесь. Оле уже был год, она начала ходить и говорить, Люда в ней души не чаяла. Но сейчас я понимаю, что именно тогда между нами пролегла трещина, – уже после второй своей командировки она стала далекой и какой-то чужой, непонятной мне. Она решила зарабатывать деньги и продолжать работать с этим проектом. Я не знаю, когда у нее это началось… – Кирилл замолчал, подбирая слова.

      – Ну и?

      – Ну, и когда она вернулась из третьей своей поездки, она сказала мне, что беременна.

      – Вот те на! – Олег поднял брови и поежился.

      – Я всегда считал, что если любовь прошла, то нет смысла мучить друг друга, нужно расходиться. Но мое отцовское сознание не допускало мысли о том, что Оля может остаться без матери. Я не мог простить ей того, что она меня предала. Она сказала, что нам надо развестись, что у нее серьезно с Фредериком, канадским инженером.

      Кирилл посмотрел на еще не подернувшиеся зеленью голые ветви деревьев и задумчиво добавил:

      – Сейчас терпеть не могу, а ведь до этого любил эту грассировку, эти мягкие французские окончания «-кь», «Fr-r-rederik». А мне ведь безумно нравилась, как говорила на французском Люда. Ну, да это к делу не относится… Главное, она хотела забрать Олю с собой. Я был против, мои родители тоже. Даже Людины родители не хотели отпускать внучку в Канаду.

      – И ты умудрился уговорить её оставить дочку у тебя?

      – Да как тебе сказать… Это был ужасный период в нашей жизни. При всем моем уважении к Люде я встал на эту свою позицию как на последний рубеж, я не хотел уступать и отдавать Олю. Пока мы договаривались, пока обсуждали и ссорились, пока готовился суд, Люде уже надо было уезжать, так как они хотели рожать в Канаде. В конце концов мы решили, что Оля остаётся со мной в России, а Люда едет в Канаду. Но, уехав, она, естественно, не теряла надежды забрать дочь к себе как можно быстрее. Но получилось так, что у Люды возникли осложнения, она оставалась там