Спрятавшиеся в темноте. Том первый. Блеск и отражения. Ксения Александровна Фадеева

не заметил, как за ним появилось две тени. Довольно быстро стали различимы силуэты невысоких, почти детских фигур хвостовов, закутанных в плащи с головы до ног, и почти сразу же с приглушённым свистом на голову историку опустилась довольно тяжёлая дубинка. Теперь в голове Лестора не было ни одной мысли, там было темно, как в углу, откуда появились нападавшие.

      То, что было

      – И железные птицы будут проноситься над головами хвостовов. Они будут изрыгать пламя и дым, но не будет страха в сердцах, видящих это, лишь торжество мысли! Разум победит хвост, и никто не будет бояться выглядеть смешным и нелепым!

      Хвост оратора ходил из стороны в сторону. Его глаза горели огнём. Но, однако, немногочисленные слушатели посмеивались и совсем не разделяли вдохновения оратора.

      – А скажи, твои железные птицы будут срать обычным говном или железной стружкой? – раздался вопрос из толпы.

      Народ прыснул смехом, ответ оратора, вернее негодующий крик, потонул в общем шуме.

      – Ладно, оставьте бедного сумасшедшего, ребята, идём дальше. Нам платят за обход этого свинарника, жители которого именуют его городом, а не за выслушивание местных пьяниц.

      От толпы отделилось человек пятнадцать стражников, одетых в кожаные с железными вставками доспехи. Постепенно и остальные разошлись. Безумец остался один. Он был одет в грязный, когда-то белый балахон, его волосы были собраны в хвост, а борода топорщилась во все стороны. Однако достаточно было одного взгляда, чтобы понять, пьяницей он не был. Сумасшедшим возможно, но явно не буйным и не опасным.

      Что-то бормоча, оратор задумчиво двинулся прочь от грязной площади, покрытой смесью соломы и навоза. Сегодня был базарный день, потому вокруг было полно людей, лошадей, коров, овец и Белка его разбери каких ещё блеющих и беззастенчиво гадящих под себя животных. Встречались спящие, с привычками, немногим отличающими их от животных, хвостовы, успевшие отдать должное вину местных таверн ещё с утра. Оратор обходил их, перешагивал, вилял в толпе, пока не вышел в относительно спокойное место. Невдалеке виднелась опрятная таверна, куда он и направлялся. Он не зашёл внутрь, а обошёл таверну, чтобы попасть в деревянный пристрой. Это была конюшня. Оратора знали здесь под именем Сизый Нос, потому конюх, увидев его, произнес:

      – Эй, Сизый Нос, к тебе приходили гости.

      – Кто?

      – А я почем знаю, он мне не назвался. Сказал токмо, что нужен ему изоб… изобритулель, во! То бишь ты. Я спросил: «Сизый Нос, что ль?» А он так посмотрел на меня, как на ночной горшок, нехорошо так посмотрел, и сказал, как придёт этот господин, пускай у трактирщика спросит, кто его ждёт.

      Сизый Нос задумчиво почесал заросший подбородок.

      – А трактирщик-то в каком сегодня настроении? Боюсь, если зайду, опять начнёт меня прогонять. У него ведь пареная репа вместо мозгов, я ему противен, потому что непонятен.

      – Вот из-за таких