Вечные вопросы. Игорь Аскерович Чесебиев

Бог и после материального мира будет только бесконечный и вечный Бог? Хорошо, но кто создал Бога и что будет делать Бог после конца материальной вселенной? Мы не можем этого знать, ответят мне. Но зачем нам предполагать нечто, что ставит препятствие нашему познанию?

      Следующий аргумент в защиту Бога – “Если нет Бога, то все дозволено” (Достоевский). Якобы без веры в Бога люди становятся аморальными и творят зло. Рациональное зерно здесь в том, что страх наказания может удерживать некоторых людей от совершения преступлений и проступков. Возможно, некоторых может мотивировать на добро воздаяние за добро после смерти. И действительно, вечное наказание может представляться верующему чем-то гораздо худшим, чем любое земное наказание, которое он может претерпеть в своей земной жизни. В конце концов, самое страшное из земных наказаний – смерть, она мгновенно, болезнь может длится месяцы, годы, но не вечность. В тюрьме тоже можно жить, пусть и не очень приятным образом. А вот вечное наказание – это боль, которой нет конца.

      Разве те, кто удерживается от проступков из-за страха вечных наказаний, уже не наказаны самым страшным образом в этой жизни? Разве этот страх уже сам по себе не является причиной НЕ верить в Бога?

      Тем более, что существуют не менее действенные мотивы не творить нежелательные для общества и самого человека поступки и творить желательные. Например, естественное стремление к тому, чтобы жизнь завтра была счастливее для самого человека, его детей, людей как таковых, наконец.

      Христианство

      Христианство – продукт наложения греческой философии на иудейскую религию. При этом всему тому, что в христианстве есть хорошего, по большей части оно обязано греческой философии, а всему остальному – по большей части иудаизму. Впрочем, учение о посмертном наказании в аду взято, скорее из греческой мифологии, чем греческой философии. В иудаизме изначально вообще ничего такого не было. Но соединение иудаистской мстительности и фанатизма сделало из греческого умеренно унылого аида христианский ад. Греческий Элизиум стал раем.

      Объединяющем звеном греческой философии (главным образом платонизма) и иудаизма в христианство стали представления о Едином Боге. Впрочем составляющие христианство компоненты всегда делали его внутренне логически противоречивым учением, позволяя трактовать его в ходе истории и так и сяк.

      Сократовское “творить добро в ответ на зло”, сократовская добровольная жертвенная смерть за правду – все это перенесено на образ Иисуса. Не лишним будет заметить также, что Сократ, будучи реальным человеком, – до нас дошел по большей части как продукт литературной мифологизации Платона, так же как и, по-видимому реально существовавший Иисус, для нас – во многом продукт литературного творчества апостолов.

      Иисус из Назарета – по всей видимости реально живший в конце 1 столетия до н. э – начале 1 столетия н. э. человек.

      Для миллионов людей он – мессия (правитель, посланный