Начать жизнь заново. Лана Кинлем

Отдернув руку стремительнее, чем нужно было бы, она вышла следом за отцом. Видимо, им обоим было противно находиться рядом со мной в этот момент. В другой бы ситуации я бы посмеялся, но не сейчас.

      Тело почти не слушалось, но я смог подняться на ноги. Не видя ничего перед собой, я, запинаясь, дошел до своей комнаты. Все казалось чужим: кровать, стол, диван, одежда. Все это было словно не мое, а того, другого парня, который сутки назад выходил из этой комнаты, спеша на выпускной.

      Дойдя до ванной, я скинул с себя одежду и встал под сильные струи. Я простоял там довольно долго, прежде чем понял, что вода ледяная, а меня трясет от холода. Переключив воду едва ли не на кипяток, я с остервенением мылся. Мне хотелось содрать кожу, в которую впитались духи и запах тела Митча. Взяв самую жесткую губку, я тёр кожу до тех пор, пока она не стала алой, а на ногах появились кровоподтеки.

      Вытеревшись, я еще несколько минут отупело смотрел на следы крови на полотенце, а потом отшвырнул его к грязным вещам. Вернувшись в комнату, я долго копался в гардеробе, в конце концов вытащив из него темные брюки и черную атласную рубашку. Облачившись во все это, я бросил взгляд в зеркало и кивнул своему отражению. Представительно. Только лицо цвета побелки, но выглядел я представительно.

      Собрав в кучу рваную одежду вместе с полотенцем, я спустился вниз и бросил этот комок в горящий камин. Пламя разбежалось по сторонам, как совсем недавно мои родители от меня, а потом медленно поползло по ткани, отправляя ее в преисподнюю.

      Я смотрел на огонь, словно загипнотизированный, и думал… ни о чем я не думал. Во моей голове, мыслях и сердце была только пустота. Полномасштабная, всепоглощающая, черная. Затягивающая меня в пучину.

      Я не слышал, как в комнату вошла мать. Она что-то говорила, но я не понимал, что именно, и не хотел в этом разбираться. Когда она вышла, я тоже упустил. Очнулся я уже в своей комнате. Сидел на стуле, уставившись в стену, с идеально ровной спиной и сложенными на коленях руками. За окном начинало смеркаться, и в голове мелькнул вопрос, сколько я так уже сижу. Но он быстро забылся, разве это было важно сейчас. На меня навалилась страшная апатия, и мне казалось, стряхни я ее, и мою голову разорвет осознание всего произошедшего.

      Я считал свою жизнь дерьмовой? Что ж, надо думать, я совсем недооценивал то, что принято называть «дерьмовой жизнью». Я не знал, как жить дальше, не видел выхода из этой ситуации.

      Хотя нет, один выход все-таки был.

      Не давая себе передумать, я поднялся и, добежав до шкафа, принялся рыться в нем, выбрасывая вещи наружу. То, что я искал, было подарком какого-то дальнего родственника, которого я видел лишь однажды.

      После недолгих поисков я выпрямился, держа в руке перочинный нож. Это был дорогой и красивый перочинный нож, от фирмы Rikeknife, с рукояткой из титанового сплава и стальным клинком. Когда мне его только подарили, я точил и полировал его целыми днями. Но потом оказалось, что это непредставительно для достойного человека, и нож навсегда остался в дальнем отделении моего шкафа.

      Как завороженный, глядя на отблески