Женаты поневоле. Дина Данич

тебя перед помолвкой. Павлов даже согласился подтвердить.

      – Неужели? С чего такая щедрость? – язвлю.

      – Зришь в корень, – одобрительно кивает папочка. – Конечно, не просто так. Поэтому вы оба тоже должны мне. Наследника. И быстро.

      Я шокированно выдыхаю, а отец криво ухмыляется.

      – Можете начинать прямо сейчас. Звукоизоляция здесь хорошая.

      Я думала, невозможно унизить меня еще сильнее, но у отца выходит. Бессильно стискиваю зубы, глядя, как он уходит и запирает за собой дверь.

      Я настолько изумлена и раздавлена, что не сразу замечаю цепкий взгляд Мирона.

      – Ну, привет, жена, – многозначительно произносит он.

      – 9 Варя -

      – Даже не думай! – сразу заявляю этому придурку, который вопросительно усмехается. – Не надейся, что я позволю тебе ко мне прикоснуться, понял?!

      – Позволишь, сладкая, – довольно скалится он. – Еще как позволишь, – растягивает с таким предвкушением, что мне становится не по себе.

      – Силой возьмешь? – с вызовом бросаю.

      – Зачем? Сама ляжешь на спину и сама ноги раздвинешь.

      – Да пошел ты! Урод! – выплевываю, едва сдерживаясь.

      Адамиди буквально в два шага преодолевает расстояние между нами. Я отшатываюсь и оказываюсь припертой к стенке.

      – Пойду, сладкая. И пойду, и войду… – И столько угрозы в его голосе, а мне даже отойти нет возможности.

      – Уходи! – требую я, стараясь звучать уверенно.

      – С чего бы? Твой отец сам дал добро выдрать тебя в его же доме. Раз уж ты заварила всю эту кашу, теперь поздно идти в отказ, дорогая жена, – цедит он.

      – Прямо-таки дорогая?

      – Ты даже не представляешь, насколько, – мрачно отвечает Мирон. – И раз уж по твоей милости я оказался втянут во все это дерьмо, придется тебе как следует отрабатывать все неудобства.

      – Мне?! Да ты… Ты сам решил подзаработать, а теперь меня обвиняешь!

      Черты лица парня заостряются, а взгляд темнеет настолько, что я невольно вздрагиваю.

      – Совсем своими куриными мозгами не соображаешь? Твоя дура подружка перепутала все, и теперь мы по уши в дерьме.

      – Перепутала? – я, наконец, складываю два и два и… – Погоди, если это так, то какого черта ты подпись поставил?

      Судя по выражению лица Адамиди, бью я точно в цель. Отлично. Расплываюсь в ехидной ухмылке.

      – Облажался, да? Мама не научила читать, что подписываешь?

      Момент, когда на мою шею ложится широкая мужская ладонь, я пропускаю. Только успеваю жадно вдохнуть, прежде чем он довольно ощутимо сжимает ту.

      – Зря нарываешься, сладкая. Вот ведь какая штука – батя твой – человек строго патриархальных взглядов. А значит, я как муж могу делать с тобой все, что пожелаю. И он даже слова не скажет. – Мне становится сложно дышать, и только тогда хватка чуть ослабевает. – Не доводи до греха. Я женщин не бью. Но для тебя, так и быть – исключение сделаю.

      – За что?!

      Его лапища ложится мне на ягодицу и жестко сжимает ту.

      – За то, что втянула меня