Любовь Юн Сока. Татьяна Ткачук

ее братья за то, что теперь придется беречь руку и временно не участвовать в выступлениях. Девушке даже стало стыдно за то, что подвела парней. Но потом, поразмыслив, она все же решила не винить себя – с каждым может случиться! Уж лучше она, вернувшись домой, приложит все усилия, чтобы как можно скорее вернуться на манеж.

      А пока надо бы узнать, как там Машка – пришла ли в себя? Да и телефон, наконец, раздобыть, чтобы родным позвонить или написать. Она не собирается здесь прохлаждаться и денежки зря проматывать!

      С этими мыслями Зоя медленно приняла сидячее положение, прислушалась к своему организму, но, не встретив с его стороны никаких знаков того, что он может подвести свою хозяйку, медленно спустила ноги на пол и, нащупав босыми подошвами тапочки, осторожно встала с постели.

      Постояла, проверяя, в состоянии ли преодолеть расстояние по коридорам до реанимационного отделения. И, кивнув удовлетворенно, медленно, осторожно направилась к двери.

      На нее никто особо не обращал внимания, поэтому девушка без приключений добралась до входа в отделение, решив подождать, пока кто-нибудь из медиков оттуда не выйдет, чтобы спросить у них о самочувствии Маши.

      Она все-таки напрасно понадеялась на свои силы, потому что почувствовала, что переход из палаты дался ей нелегко. Девушка прислонилась спиной к стенке – никаких кушеток или скамеек в коридоре не было, перенесла центр тяжести на спину и ноги и приготовилась ждать.

      Вскоре ее опять начало ощутимо подташнивать – видимо, давало себя знать сотрясение, полученное в результате сильного удара о переднее сиденье в автобусе, столкнувшемся с многотонной фурой. Зоя прикрыла глаза и почувствовала, что ее пошатывает.

      И тут открылась дверь отделения реанимации, раздались уверенные шаги, и уже знакомый голос произнес что-то сердитое по-корейски.

      Зоя испуганно распахнула глаза и увидела зеленоглазого доктора – «лучшего хирурга госпиталя», вдруг всплыли в ее мозгу слова молодого лечащего врача.

      А он быстро подошел к ней и, ухватив длинными изящными пальцами за предплечье, проворчал уже по-русски:

      – Да что ж такое-то?! Упрямая девица! Я говорил вам, чтобы не смели бродить по госпиталю?! Хотите в овощ превратиться?!

      – Я… Почему – в овощ?.. – растерянно переспросила она.

      – Почему-почему! Потому! Вас родители в детстве не научили слушаться?

      – Вы – не мой родитель! – пробормотала она, чувствуя, как боль прострелила виски, и невольно поморщилась.

      – И слава богу! – парировал он. – Уж не знаю, вынес ли бы я такую непослушную дочь! Что вы здесь опять забыли?

      – Маша… Она еще здесь?

      – Ну, она-то не носится по госпиталю, как угорелая!

      – Я тоже не ношусь…

      – Угу… Я вижу! – его глаза сейчас были так близко и сыпали бирюзовыми искрами.

      – Доктор… Помогите мне!

      – Что?.. – осекся мужчина.

      – Мне нужен мой телефон…

      – И где же я вам его возьму?! – он выглядел раздраженным.

      – Ну…