Тень Гегемона. Театр теней (сборник). Орсон Скотт Кард

школу. Именно сюда она рвалась тогда всем сердцем, и вот она здесь… и ей это больше не нужно. Суетливый человек в автомобиле не был тем высоким богом, который так гордо вел ее за руку по улицам Маралика. А женщина, ждущая в доме, – совсем не та богиня, чье волшебство творило вкусную еду и чья прохладная рука лежала у Петры на лбу во время болезни.

      Но больше ей некуда податься.

      Мать стояла у окна, когда Петра вышла из машины. Отец приложил ладонь к сканеру. Петра подняла руку и чуть помахала матери, улыбнувшись сначала застенчиво, потом во весь рот. Мать улыбнулась в ответ и тоже помахала рукой. Петра взяла отца за руку и пошла с ним к дому.

      Дверь распахнулась им навстречу. Открыл Стефан, брат Петры. Она бы не узнала его – он запомнился ей двухлетним пухлым малышом. А он, конечно, вообще ее не знал. Он сиял, как сияли школьники, восхищенные встречей со знаменитостью. Но это был ее брат, и Петра обняла его, а он ее.

      – Ты и в самом деле Петра! – сказал он.

      – А ты и в самом деле Стефан! – ответила она. Потом повернулась к матери. Та все еще стояла у окна, глядя на улицу. – Мама?

      Женщина обернулась. По щекам ее текли слезы.

      – Я так рада тебя видеть, Петра.

      Но она не двинулась навстречу, даже руки не протянула.

      – Похоже, ты ждала увидеть ту девочку, что уехала девять лет назад.

      Мать разразилась слезами и теперь уже протянула руки, и Петра быстро шагнула в ее объятия.

      – Ты совсем большая, – сказала мама. – Я тебя не знаю, но я тебя люблю.

      – И я люблю тебя, мама, – сказала Петра и была рада осознать, что говорит правду.

      Они провели вчетвером час – впятером, когда младенец проснулся. Петра отмахнулась от их расспросов. «Обо мне все уже сказано и по телевизору показано. Я про вас хочу услышать», – и узнала, что отец все еще занимается редактированием учебников и переводов, а мать все так же заботится о семье и соседях. Она знала всех в округе, носила еду больным, сидела с детьми, чьи родители на работе, и кормила любого ребенка, которому случалось оказаться поблизости.

      – Я помню, однажды мы с мамой завтракали вдвоем – она и я, – усмехнулся Стефан. – Почему-то никого больше не оказалось, и столько еды осталось!

      – Я помню, – сказала Петра. – Помню, как гордилась, что мою маму так любят все дети. И ревновала, потому что она тоже их любила!

      – Совсем не так, как вас, родные мои, – возразила мама. – Но я люблю детей и не стыжусь этого. Каждый из них бесценен в глазах Господа, и всем им открыты двери моего дома.

      – Ну, я знала многих, кого бы ты не стала любить, – сказала Петра.

      – Может быть, – ответила мать, не желая спорить, но явно не веря, что такой ребенок вообще может быть.

      Младенец загукал, и мама подняла рубашку дать ребенку грудь.

      – Я тоже так громко хлюпала? – спросила Петра.

      – Да нет, – ответила мать.

      – Ты правду