Карельская сага. Роман о настоящей жизни. Антон Тарасов

они как раз в деревне? Работа, дом, Кирилл. Точнее, в обратном порядке.

      Первого мая председатель колхоза объявил короткий день. В центре поселка все собрались на митинг. В Петрозаводске Лена всегда ходила с университетскими или со своими подопечными школьниками на первомайские демонстрации. На них всё было торжественно и празднично, произносились пламенные речи, и колонны на площади Ленина, стоя под знаменами и портретами Владимира Ильича и Леонида Ильича, дружно скандировали «Ура». Это была другая жизнь, какая-то другая реальность, когда она, Лена, была молода и во многом наивна, несмотря на начитанность и прочее.

      И дело было уже не в том, что стоило нести портреты не Брежнева, а Андропова: в поселке их вообще не было и под красными знаменами настроение у всех было совсем не праздничное. Дмитрий Викторович говорил громко, даже громче Та-марки, которая куталась в поношенное осеннее пальто и шмыгала на ветру носом.

      – Что нам делать, чтобы не погрязнуть в невыполнении плана, в халтуре, в браке? Клеймить бракоделов, не позволять им подводить коллектив! Пусть они равняются на передовиков производства, которые своим трудом добиваются, чтобы наш колхоз высоко нес знамя революции, служил Родине. Товарищи, в этом году мы увеличили площадь посевов овощей, наконец-то разбили новые теплицы на месте старых, поставили новое оборудование в цех. Мы обязаны выполнить задачи, поставленные съездом…

      – Ага, новое, как же! – зашмыгала носом Тамарка.

      – Да помолчи ты, – прокартавила беззубая женщина в телогрейке и сплюнула на землю.

      Вокруг зашептались.

      – …Поздравляю вас, товарищи, с Первомаем! Мир, труд, май! Ура! – провозгласил Дмитрий Викторович и, сойдя с автомобильного колеса, заменявшего трибуну, принялся растирать руками лицо и пить горячий чай из маленького китайского термоса. Такой был когда-то и у Лены, только потом в нем разбилась колба, а после, в пожаре, сгорел и корпус, который бережно сохранялся в надежде каким-то чудом купить новую колбу взамен разбившейся.

      Все почти сразу принялись расходиться кто по домам, кто по рабочим местам. В честь праздника у поселкового магазина продавали меренги и ватрушки – подарок от соседнего поселка, где не было колхоза, но зато был хлебозавод. Отстояв в очереди, замерзнув, укрываясь от ветра, Лена шла домой и несла Кириллу два больших бумажных кулька.

      Глава вторая

      I

      Кириллу он сразу понравился. Его звали Дмитрием Алексеевичем или просто Алексеичем. Он был на десять лет старше мамы. Впрочем, возраст, как известно, бывает биологический, формальный и, так сказать, психологический. Это условности, но десять лет – это была формальность. Особой разницы в возрасте с ним Лена не чувствовала. Им было о чем поговорить на работе и вне работы. Алексеич работал в колхозе трактористом, но фактически занимался всем, чем требовалось – не только водил трактор, но и чинил его, ремонтировал крыши, помогал с оборудованием в цехе,