Первая любовь. Иван Тургенев

это она все смеется?» – думал я, возвращаясь домой в сопровождении Федора, который ничего мне не говорил, но двигался за мной неодобрительно. Матушка меня побранила и удивилась: что я мог так долго делать у этой княгини? Я ничего не отвечал ей и отправился к себе в комнату. Мне вдруг стало очень грустно… Я силился не плакать… Я ревновал к гусару.

      V

      Княгиня, по обещанию, навестила матушку и не понравилась ей. Я не присутствовал при их свидании, но за столом матушка рассказывала отцу, что эта княгиня Засекина ей кажется une femme très vulgaire,[1] что она очень ей надоела своими просьбами ходатайствовать за нее у князя Сергия, что у ней все какие-то тяжбы и дела – des vilaines affaires d’argent[2] – и что она должна быть великая кляузница. Матушка, однако же, прибавила, что она позвала ее с дочерью на завтрашний день обедать (услыхав слово «с дочерью», я ткнул нос в тарелку), – потому что она все-таки соседка, и с именем. На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это госпожа; что он в молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали «le Parisien»,[3] по причине его долгого житья в Париже; что он был очень богат, но проиграл все свое состояние – и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, – впрочем, он бы мог лучше выбрать, – прибавил отец и холодно улыбнулся, – женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.

      – Как бы она денег взаймы не попросила, – заметила матушка.

      – Это весьма возможно, – спокойно промолвил отец. – Говорит она по-французски?

      – Очень плохо.

      – Гм. Впрочем, это все равно. Ты мне, кажется, сказала, что ты и дочь ее позвала; меня кто-то уверял, что она очень милая и образованная девушка.

      – А! Стало быть, она не в мать.

      – И не в отца, – возразил отец. – Тот был тоже образован, да глуп.

      Матушка вздохнула и задумалась. Отец умолк. Мне было очень неловко в течение этого разговора.

      После обеда я отправился в сад, но без ружья. Я дал было себе слово не подходить к «засекинскому саду», но неотразимая сила влекла меня туда – и недаром. Не успел я приблизиться к забору, как увидел Зинаиду. На этот раз она была одна. Она держала в руках книжку и медленно шла по дорожке. Она меня не замечала.

      Я чуть-чуть не пропустил ее; но вдруг спохватился и кашлянул.

      Она обернулась, но не остановилась, отвела рукою широкую голубую ленту своей круглой соломенной шляпы, посмотрела на меня, тихонько улыбнулась и опять устремила глаза в книжку.

      Я снял фуражку и, помявшись немного на месте, пошел прочь с тяжелым сердцем. «Que suis-je pour elle?»[4] – подумал я (бог знает почему) по-французски.

      Знакомые шаги раздались за мною: я оглянулся – ко мне своей быстрой и легкой походкой шел отец.

      – Это княжна? – спросил он меня.

      – Княжна.

      – Разве ты ее знаешь?

      – Я ее видел сегодня утром у княгини.

      Отец остановился и, круто повернувшись на каблуках, пошел назад. Поравнявшись с Зинаидой,

1

Женщиной весьма вульгарной (фр.).

2

Гадкие денежные дела (фр.).

3

Парижанин (фр.).

4

Что я для нее? (фр.)