В глуби веков. Любовь Воронкова

несколько дней. Ласточка с ее щебетанием понемногу уходила в забвение. Но однажды утром, когда Александр сидел с Евменом, разбираясь в делах канцелярии, явился посланец из Лидии, от Пармениона. Усталый, почерневший от загара и пыли, он вошел в царский шатер и снял шлем. По его лицу Александр понял, что посланец явился с недоброй вестью.

      – Царь, меня прислал военачальник Парменион. Там, – он кивнул через плечо, – мой отряд. Мы привели пленника. Вот письмо.

      Александр принял свиток. Письмо было короткое, но его вполне хватило, чтобы глубоко омрачить душу.

      Парменион писал, что ему попался в плен перс Сисина, посланный Дарием. Сказал, что едет к фригийскому сатрапу Азитию. Но когда допросили как следует, сознался, что он послан Дарием к Александру-Линкестийцу.

      Линкестиец. Все-таки Линкестиец!

      Тут же вспомнилась ласточка, которая, по словам Аристандра, предупреждала его. Потемнев лицом, царь приказал привести перса.

      – Ты – Сисина?

      Перс, худой, дрожащий, будто охваченный ледяным ветром, стоял опустив голову под грозным взглядом царя.

      – Да. Я – Сисина.

      – Зачем ты послан к Линкестийцу? Рассказывай все и говори правду.

      Светлые глаза Александра, как кинжалы, пронзали Сисину. Ему казалось, что царь и так видит его мысли и скрыть их все равно невозможно.

      – Великий царь Дарий получил от Линкестийца письма…

      – Как попали эти письма от Линкестийца к Дарию?

      – Их передал Аминта, сын Антиоха, тот, который бежал от тебя из Македонии к царю Дарию.

      – Что велел передать твой царь Линкестийцу?

      – Царь велел дать ему клятву, что… что если он…

      – Ну?

      – Если он… убьет…

      – Ну?

      – Если он убьет царя Македонского Александра, то великий царь Дарий отдаст ему Македонию.

      Александр с минуту не мог произнести ни слова. Сисина, серый как пепел, неподвижно стоял перед ним.

      – Ну? И еще что?

      – А еще… что даст ему за это тысячу золотых талантов.

      – Дальше.

      – Всё.

      – Что же ответил Линкестиец?

      – Я не видел его.

      Царь позвал стражу:

      – Возьмите перса.

      Александр тотчас созвал военный совет. Пока собирались его полководцы, он в раздумье ходил взад и вперед, тяжело ступая грубыми походными сандалиями по цветному персидскому ковру, взятому у Граника.

      …Как он просил тогда пощады, как заверял! «Царь, защити меня, я ни в чем не виноват! Царь, я буду верно служить тебе!» Царь… А ведь Александр еще и не был тогда царем. Это, что ли, подкупило его и обмануло? Линкестийцы убили царя Филиппа. А сын Филиппа пощадил Линкестийца!

      На совет Александр созвал только близких друзей. Те уже понимали, что произошло что-то страшное. А когда узнали, что произошло, возмутились.

      – Я ему поверил, – сказал Александр, – я его простил. И разве я обижал его потом? Клянусь Зевсом! Он был моим этером, он был моим стратегом во Фригии у Геллеспонта. Теперь он командует у Пармениона фессалийской