В глуби веков. Любовь Воронкова

морем, отдохнуть под равномерный плеск его синих волн.

      Был раскинут шатер. Александр лежал на ковре возле самой воды. Длинная прозрачная волна возникала и таяла возле его ног. Александру казалось, что и море припадает к его ногам и отдает ему царские почести.

      Александр старался забыться. Но думы и заботы не давали покоя.

      Он давно уже идет по берегу моря. Он мог бы и раньше войти во внутренние страны Азии. Но ему нельзя было оставить побережье. На море еще следит за ним большой персидский флот. В бою победить этот флот невозможно – значит, надо взять его измором. Александр занимает все прибрежные города, все гавани, чтобы персидским кораблям некуда было пристать. А ведь морякам нужны и хлеб, и пресная вода. Но где они все это возьмут? Александр не даст им высадиться. Вот и пусть их боевые корабли болтаются в море без всякой пользы.

      И Александр не отступит от берега. Он будет идти до тех самых мест, где, как ему сказали местные жители, скалистые отроги Тавра подступают к самой воде. Скалы не дадут персам пристать к берегу.

      А тогда уже Александр свернет к городу Перга, а из города Перга – во Фригию, во внутренние земли огромного Персидского царства.

      Но до Фригии еще далеко… Далеко.

      С тонким звоном набегали волны, исчезая в белом песке. Пахло горькими сухими травами, растущими в опаленных солнцем горах. Благодатное чувство покоя и отдыха нежило Александра. Заботы, неприятные думы понемногу отошли. Он заснул.

      Этеры-телохранители, сидевшие невдалеке, примолкли. Пусть отдохнет, ему не слишком часто выпадает тихая минута.

      – Сколько же городов мы взяли, пока дошли сюда от Галикарнаса? – задумчиво спросил молодой этер и военачальник Аминта.

      Ответил полководец Кратер, который участвовал во всех битвах:

      – Почти тридцать. Здесь, в Ликии…

      Он хотел было перечислить все эти взятые без боя города, но Гефестион, подняв руку, остановил его:

      – Тише… Смотрите!

      Над головой Александра кружилась ласточка. Она кружилась и щебетала, да так громко и тревожно, будто старалась разбудить царя, будто предостерегала от какой-то опасности. Александр слабо отмахивался от нее рукой – ее щебетание мешало ему. Однако ласточка не улетала, она даже опустилась ему на голову и все кричала и щебетала. И наконец совсем разбудила его.

      Александр поднялся. Ласточка, что-то крикнув ему в последний раз, улетела. Царь следил за ней глазами:

      – Что это значит? Что она хотела мне сказать?

      Друзья, изумленные этим, не знали, что ответить. Послали за жрецом.

      Жрец Аристандр, выслушав их, сказал:

      – Это знамение, посланное богами, царь. Ласточка – друг человека, и ей всегда хочется помочь человеку. Если она узнала что-то недоброе, она всегда спешит предупредить об этом.

      – О чем же хотела предупредить меня эта птица? – настороженно спросил Александр.

      Жрец нахмурился:

      – Ласточка возвестила тебе, царь, что кто-то из друзей злоумышляет против тебя, –