В глуби веков. Любовь Воронкова

окружала его свита, его этеры.

      – Не понимаю, – сказал Эригий, – им что же, нравится быть под пятой у персов?

      – Это все Мемнон, – сердито проворчал Черный Клит. – Это он сбивает милетян с толку.

      Эригий возмущенно пожал плечами:

      – У милетян, видно, не хватает своего ума. Мы пришли освободить их от персов, а они закрылись.

      – Эх, Эригий, – усмехнулся Лаомедонт, его брат, – неужели тебе не ясно? Милет ведь афинская колония. Так как же им терпеть верховную власть македонянина? Мы ведь для них почти варвары! Им пусть лучше перс, чем македонянин!

      – Ну что же, – зловеще сказал Александр. – Мы и поступим с ними, как с персами.

      Гефестион непроизвольным движением положил руку на рукоятку меча, темные глаза его гневно сверкнули.

      – Афины тоже не хотели признавать нас. Однако пришлось признать. Признает и Милет.

      – Но к ним на помощь идут персидские корабли, – вздохнул Неарх, – триста кораблей!

      – Что ж, – возразил Александр, – наши корабли тоже идут к Милету. И они подойдут раньше.

      Сказал то, чему сам не смел поверить. Он давно послал гонцов к Никанору, сыну Пармениона, которому поручил свой флот, с приказом привести корабли к Милету. Триеры идут медленно, как ни торопись. Но все-таки может же так сложиться, что Никанор придет раньше!

      Город лежал на косе, уходящей в широкую спокойную синеву Латмийского залива. К северу от города виднелось мягкое очертание мыса Микале.

      В заливе около города поднималось из воды несколько скалистых островков – желтые, красноватые, с легкой зеленью на вершинах. Они делили залив на четыре гавани: здесь было удобно останавливаться купеческим кораблям. А гавань у ближайшего к берегу острова Лада могла принять целый флот и надежно защитить его от бурь и от врагов. Тут бывали нередко морские битвы, то с иноземцами, то с пиратами, и остров Лада никогда не выдавал тех, кто искал у него прибежища.

      – Вот здесь и станут наши корабли, – сказал Александр.

      Он пристально вглядывался в прозрачную морскую даль. Глаза его были зорки. Но море сливалось с небом, взлетали серебряные чайки, солнечные стрелы пронзали воду… А кораблей не было.

      Возвратившись в лагерь, Александр послал несколько фракийских отрядов занять остров Лада. Фракийцы быстро перебрались через неширокую полоску воды и заняли Ладу. Гавань в руках македонян. Но где корабли?

      Каждый день македоняне с волнением вглядывались в лучезарный простор моря – утром, в полдень, вечером. Голубизна воды сменялась синевой, шли лиловые тени, волны вспыхивали алым отсветом заката…

      Александр не видел красоты моря, он видел только, что его кораблей нет.

      – Но ведь нет и персидских, царь, – успокаивал его Гефестион, – а это тоже хорошо!

      – Они могут появиться в любую минуту.

      – Но и наш флот тоже может появиться в любую минуту!

      И флот появился. Медленно возникли на серебряной воде черные точки кораблей. Военачальники, окружив своего царя, ждали затаив дыхание. Флот