SOSнание-1. Андрей Петрович Черных

разукрасить.

      – Бред, Алина! Пустота только у мертвецов, а ты, кажется, жива! – Женя ущипнула подругу за нос, на что та артистически ахнула, но Женя продолжала. – Да не, я не то чтобы против… Просто если нет идеи, нет чего-то… ну, знаешь, великого, масштабного, в таком случаае стоит ли игра свечей, стоит ли тратить свои эмоции на зацикленную грусть?

      – Женечка, ты вот такая серьезная, умная, а до сих пор не можешь понять, что каждый из нас сам определяет степень величия чего-либо. У тебя – патриотические мысли, у меня – плаксивые мечтания, – обращая взор в окно и садясь на подоконник, сказала Алина.

      – Да были бы они твои, эти мечтания, а не навязанные кем-либо из-за бугра. Ладно, будем кушать?

      – Закажем?

      – Да.

      – Можешь и за меня заплатить, пожалуйста! Мне Артем деньги уже сегодня к ночи скинет, я тебе все до копейки отдам, честно-честно! – сделав умоляющую интонацию, но не поворачиваясь от окна, сказала Алина.

      – Ох уж твой новый бойфренд. Трахаешь его, наверное, тоже ты, а он потом, к ночи, кончить обещает?

      – Мне тот цезарь с курочкой и йогурт с черникой. Ну и пирожок с вишней. И вообще, я стих пишу! Поэтому не мешай мне своими стебами.

      – Ладно, творец, работай, не отвлекаю!

      Алина следующие два часа сидела над стихотворением. Надо было написать что-то про грусть и конец целины. Типа, тяжело расставаться, хотим еще побыть дешевой рабочей силой. Лена, – командир отряда – которая сейчас находилась где-то на юго-западе Москвы, периодически писала Алине, напоминая о творческом долге.

      Алина создавала видимость серьезной и долгой работы – мол, я план уже написала, придумала концепцию, подобрала образы, осталось вот все в одно соединить и все, эврика! Но на самом деле все она писала минут за пятнадцать, благодаря умелому обращению со всеми стихотворными размерами и толике тех чувств, что в ней были на момент совершения акта творчества. Но сейчас чувств не было совсем. Долго сидя за ноутбуком и смотря в пустой вордовский файл, Алина, казалось, уже совсем разочаровалась, однако что-то ей все же удалось написать:

      У нас цели нет.

      У нас цели нет – мы брошенные будто,

      Оставленные морем и закатом.

      На целине осталась моя бухта

      И счастье совершается за кадром.

      Огонь любви к тебе давно уже погасший,

      Мой старый город, не хочу к тебе я.

      Нам целина кучу всего покажет,

      Но даже ей я полностью не верю.

      Люблю (т.е. любила – примечание)

      Мгновенья юности, да и за них же

      Я сохраняю о плохом молчание,

      Чтоб молодых совсем не обездвижить.

      И вот пишу, себя не помня, вряд ли

      Пойму себя, перечитав все позже:

      Ребята, все – бегом в отряды,

      Пока еще вступить в них можно.

      Алина перечитала получившееся стихотворение с плавающим размером. Плохо. Не искренне. Пойдет. Отправила Лене. Та прочитала в течение тридцати секунд.

      – Зайка, все супер,