Дедушкины рассказы. Михаил Иванович Комаров

По дороге размечтался, как угощу бойцов медком, и как все они будут рады такому сладкому угощению. Иду и мечтаю. Из головы улетучились все чувства предосторожности. Я шёл, как на крыльях летел, ничего не слышал и ничего не видел вокруг себя, видел только под ногами одну дорогу. Эти мои сладкие мечты и мысли внезапно были прерваны грубым окриком:

      – Что это, товарищ боец! Что несёшь?

      Я остановился. Оказывается, занятый своими сладкими грезами, я не заметил идущего мне навстречу старшего лейтенанта из штаба полка. Моё обмазанное мёдом лицо выдавало меня. Лейтенант заглянул в мой чугун, потянул носом воздух, увидел соты и почувствовал аромат свежего мёда. Лицо лейтенанта быстро нахмурилось, и он торопливо полез в кобуру за пистолетом. Он действительно вытащил пистолет ТТ и сказал мне:

      – Это что такое, товарищ боец!? Мародёрством занимаетесь на только что освобожденной советской территории. Этот твой проступок удваивает значимость твоего преступления. Ты знаешь, товарищ боец, что в Красной армии мародёров расстреливают на месте. Так это вот я сейчас с тобой и сделаю. Ставь чугун на землю. Вперёд, шагом марш! Не оглядываться! Буду стрелять!

      Шагаю, опустив голову, и уныло думаю:

      – Только мне ещё этого не хватало на исходе-то войны.

      Без малого три года отвоевал, был несколько раз ранен, из окружений выползал и в плен не собирался сдаваться. А тут свой лейтенант меня и убьёт. Неужели лейтенант всё-таки выстрелит мне в спину? Такой приказ по Красной Армии есть, и он действует. Доказательство моего мародёрства налицо. Ведь я действительно мародёр! Украл мёд у своих же советских людей. Не их вина, что их нет дома. Всё равно мародёр!

      Иду, нога за ногу заплетается, а всё думаю и думаю. Неужели сейчас оборвётся моя жизнь, неужели я уже не увижу свою родину, своих детей и своих сестёр. От этих быстрых грустных дум аж слёзы на глаза наворачиваются.

      Понуро шагаю и всё жду выстрела. Его нет. Не утерпел и оглянулся. Старший лейтенант показывает мне спину и быстро удаляется от меня, идя своей дорогой! Левой рукой прижимает чугун груди, а правая, согнутая в локте, у рта. Явно видно, что ему идти очень сладко! Очень жалко мне было соты. Хоть бы подавился, грабитель, чертыхаюсь в его спину. Меня же пчёлы покусали, а он запросто так уплетает мною добытый мёд! Ладно, думаю, пусть медком полакомится штаб, а мне попадать под трибунал никак не время, всё же уже виден конец войны, надо и домой вернуться.

      Второй раз я за мёдом уже не пошёл. Так и не угостил бойцов взвода латышским медком.

      8. В лесах Латвии

      …Этот бой я помню очень хорошо. Он произошел в июле 1944 года в лесу. Наш полк, преобразованный в гвардейский, находился в Латвии. Мы все, от рядового солдата до полковника – командира полка, очень гордились этим присвоенным нашей части званием гвардии. Все нацепили отличительные знаки, старались выглядеть стройнее, почище одевались и следили за своей внешностью. Ходили щеголевато, мы же гвардия!

      Однажды