Дикая, или Когда взойдёт солнце. Елена Литвинова

рукавами серого платья. На её голове скрывала волосы треугольная шляпка – не шляпка, а какая-то конструкция из белой ткани. При чём как она держалась на голове, было не очень понятно. – Что, нравится мой дормуэр? Но тебе такого никогда не получить, деточка! Да он тебе и не пригодится! Ты умеешь чистить тирги?

      Я промычала, а женщина усмехнулась:

      – Я так и думала. Понимает, говоришь! Смилтэ! – закричала она. – Выдай дикарке чистую туйю и покажи, как чистить тирги! Если она испортит молодняк, ты сама все съешь! Сырыми!

      К нам подошла невысокая полная девушка с унылым лицом и, как к маленькому ребёнку, обратилась ко мне приторно-сладким голосом:

      – Пойдём туда, там – кух-ня, надо чис-тить, ням-ням!

      Я промычала и закивала головой. Девушка внимательно посмотрела на меня и, видимо, осталась довольна своим объяснением. Мы двинулись в сторону кухни. Девушка завела меня в какой-то закуток, где на полках лежало стопками множество вещей. Осмотрев меня, она вынула из самого низа серое, как и на себе, платье, свободного кроя, с огромным отложным воротником. Его можно было опускать на плечи для тепла или обматывать им шею, как это сделала Смилтэ. Войдя в неприметную деревянную дверцу в каменной стене, мы вошли в такое же тёмное помещение, как и мой сарайчик, только по размерам напоминающее огромный зал. там сразу меня с ног чуть не сшибли шум, суета, запахи. Мы проходили мимо огромных столов, за которыми трудились женщины и девушки. Одни что-то резали, другие – тёрли. Среди этой толпы я разглядела одну, которую умудрилась запомнить по повозке, потом поняла, что в основном, они все были тут.

      Моя проводница остановилась напротив одного из столов и приглашающе помахала руками: она и вправду обращалась со мной, как с маленьким ребёнком!

      – Это – старые тиргэ, они уже мягкие, – и она вынула из большой корзины огромного чёрного слизня, который начал шевелиться у неё в руках, – а это – совсем молоденькие! Их чистить лучше не ножом, а руками, предварительно ошпарив в кипятке. так с них сойдёт жёсткая шкурка, и они станут помягче…

      На моих глазах она достала маленького розового червячка, быстро опустила его почти полностью в кипящую на столе ёмкость.

      – Ой, горячо! – бросив розовую варёную мерзость на огромное блюдо, она стала сдирать с неё тонкую прозрачную шкурку. У меня начались рвотные позывы, и я побежала прочь с кухни, лишь на пороге позволив содержимому желудка освободиться.

      Я, конечно, не была ни веганкой, ни вегетарианкой, ела мясо животных, рыбу, но насекомые, моллюски, различные гады наподобие змей и ящериц были для меня табу. Один раз бабушка водила меня во французский ресторан и предложила попробовать виноградных улиток, являющихся жутким деликатесом. У меня на них тогда была точно такая же реакция, как и сейчас.

      Но я была одна, в чужом теле, в чужом мире, и подумала, что вдруг такие, как я, только и питаются такими вот тиргами, и решила вернуться.

      Я увидела, где женщины моют руки, и направилась к рукомойнику, пускающему струйку воды прямо на пол, где было маленькое отверстие, куда она стекала. Там меня и нашла Смилтэ.

      – Светлейшая