Слова. Эшли Джейд

плохо и мне нужно будет переночевать здесь несколько дней.

      Копаясь в сумке, я натыкаюсь на выцветшую черную футболку с изображением группы Papa Roach, которую бабушка Сторма подарила мне на день рождения несколько лет назад.

      У меня такое чувство, что Леннон предпочтет ее одной из отвратительных ночных рубашек бабули.

      Когда я дохожу до ванной, душ уже работает, и я открываю дверь.

      – Я принес тебе…

      – Господи. Тебя стучать не учили? – кричит Леннон, быстро хватая полотенце.

      Я мельком замечаю пурпурный лифчик и проблески чернил, прежде чем она прижимает полотенце к телу.

      Будь я проклят. У нас с Маленькой мисс Невинность есть еще кое-что общее.

      – У тебя татуировки?

      Леннон стреляет в меня таким взглядом, будто ей не терпится оторвать мне голову.

      – Убирайся!

      Ради всего святого. Она не первая голая цыпочка, с которой я сталкиваюсь.

      Это практически ежедневное явление.

      – Расслабься, у тебя нет ничего такого, чего бы я раньше не видел.

      Не то чтобы я вообще успел что-то разглядеть.

      Я кладу футболку на раковину.

      – Принес тебе кое-что из одежды.

* * *

      Полчаса спустя внутренняя дверь открывается, и Леннон входит в гараж. Ее влажные темные волосы до плеч, которые обычно собраны в пучок, теперь распущены, и она продолжает тянуть край футболки, хотя та доходит ей до колен. Это, а также выражение ее лица дают понять, что она чувствует себя не в своей тарелке.

      Леннон больше не покрыта свиными помоями, так что ей следует считать это победой.

      – Привет.

      – Можешь отвезти меня домой?

      Могу, но не хочу. Я подумал, что мы могли бы немного поболтать.

      – Почему бы тебе не остаться ненадолго?

      Однако Леннон не в восторге, поскольку быстро пресекает мою идею.

      – Нет. Я просто хочу домой.

      Я раздраженно скрещиваю руки на груди.

      – Подожди, пока твоя одежда высохнет.

      – Я вернусь и заберу ее завтра.

      Проклятье. Я надеялся, что мы сможем покончить с этим напряжением между нами и вернуться к тому, что было.

      – Останься со мной.

      Она смеется, но в ее смехе нет ни капли юмора.

      – С чего бы мне оставаться?

      Боже. Этим утром она писала мне, а теперь ведет себя так, будто желает возвести еще большую дистанцию между нами.

      – Потому что мы друзья?

      – Мы не друзья. – Взгляд ее карих глаз становится стеклянным. – Друзья не игнорируют сообщения друг друга.

      Она права, но прежде чем я успеваю это сказать, Леннон проносится мимо меня и направляется к наружной двери.

      Я бегу за ней. Понимаю, что она злится, но уходить посреди ночи в одной футболке – не самое, черт возьми, разумное решение.

      – Леннон.

      Я тянусь к ее запястью, но она разворачивается и толкает меня.

      – Оставь меня в покое.

      – Понимаю, ты расстроена…

      – Я не расстроена. Я унижена. – Ее нижняя губа дрожит, а голос срывается. – Они, черт побери, выплеснули