Ночь ворона, рассвет голубя. Рати Мехротра

в детстве.

      Он посмотрел на Катьяни, оглядывая ее забрызганную кровью одежду, глубокую рану и татуировку на шее. Она уставилась на него в ответ, встревоженная его вниманием, хотя и не могла сказать почему. Возможно, из-за того, что он мог подумать о ее татуировке. Любой, кто обладал достаточной духовной силой, мог бы распознать в ней знак магической связи.

      Или, возможно, все дело в том, что его взгляд был таким пристальным. Я вижу тебя, – читалось в нем. – Я знаю тебя.

      Конечно, это было абсурдно, потому что она никогда в жизни не встречала этого мужчину. Она бы запомнила, будь это так.

      Он первым отвел от нее взгляд.

      – Вы должны убить лошадей, – сказал он спокойным глубоким голосом.

      – Что? Почему? – пробормотала она. – Мы наверняка можем спасти их.

      – Мы хотели подарить их гурукуле Ачарье Махавиры, – сказал Айан.

      Бхайрав присоединился к ним. Его волосы были растрепаны, лицо в синяках, одежда порвана.

      – Это очень хорошие лошади, – вмешался он. – Превосходного качества.

      – Лошадей обратили, – произнес юноша так медленно, словно разговаривал с ребенком. – Яту выпивают их кровь и заменяют ее на жидкость из своего собственного организма, подчиняя своей воле.

      Каким же будничным тоном он произнес эти страшные слова… Катьяни не могла оторвать от него взгляд.

      – Что? – спросил Бхайрав, указывая дрожащим пальцем на необычайно спокойных животных. – Вы хотите сказать, что теперь они лошади яту?

      – Да.

      – Но если мы убьем лошадей, как мы доберемся до гурукулы? – спросил Айан.

      Юноша бросил многозначительный взгляд на ноги Айана. Все было ясно без слов.

      – Мы ни за что не успеем вовремя, – сказал Айан. – А нам говорили, что опаздывать нельзя. Нас наверняка накажут.

      – Лучше добраться живым и невредимым, чем не добраться вообще, – сказала Катьяни, до которой наконец дошло, что нужно что-то сказать. Она заставила себя отвернуться от прекрасного незнакомца и вместо этого стала разглядывать лошадей. Они были неподвижны, словно статуи, а их глаза приобрели мутный красноватый оттенок. Она вспомнила, как они спокойно стояли, пока яту пили их кровь. Нормальные лошади сломали бы упряжь и сбежали. Нормальные лошади прямо сейчас щипали бы траву.

      Во рту появился кислый привкус.

      – Что ж, если с этим ничего не поделаешь, я избавлю их от страданий.

      Отчасти она надеялась, что один из принцев предложит разделить с ней это ужасное бремя, но они, опечаленные, лишь опустили головы. И Айан, и Бхайрав любили лошадей, поэтому она их не винила. Но, черт возьми, ей они тоже нравились.

      Но это уже были не лошади. Это были существа в форме лошадей, которые становились тем опаснее, чем дольше им позволялось жить.

      Она схватила свой меч и, едва держась на ногах, подошла к животным. Катьяни ненавидела то, что собиралась сделать. Она отстегнула упряжку и велела принцам откатить карету назад. Даже для ее собственных ушей слова прозвучали необычайно глухо.

      Когда