Литера «Тау». Вера Михайловна Флёрова

поделился Ваня, убирая со стола пустую банку и попадая ей в ведро – метко, как умели только воскрешенные. – Не знаю, что про это сказали бы ацтеки.

      Стены застекленной веранды таяли в бликах, просеянных сквозь листу огромной старой вишни, такой раскидистой, что было непонятно, как она еще не раскололась надвое. Некромант, в лапах коего Ване приходилось влачить свое безрадостное посмертие, советовал опилить от ее кроны хотя бы самую громоздкую часть, но Ване было жалко. Он сам сажал эту вишню в детстве.

      – Картина мира этого народа была несовершенной, – заметил все еще погруженный в свои мысли Сальвадор, – и этот немаловажный пласт посмертия – попадание в лапы некроманта, – доступный лишь высокоорганизованным цивилизациям, мог из их внимания просто выпасть.

      – Невнимательность их и погубила, – заметил Ансгар Фридрихович, приступая к вегетарианскому салату. Миска ему досталась старинная, с позолотой и цветочками. – Хотя Тлалоку у них был ничего, мне нравится.

      – А можно ли его встретить там, в субкоординатах? – спросила Магда.

      – Тлалоку?

      – Ну да.

      – Запросто. Пару лет назад американский некромант Кэлси, например, встретил Тора. И Локи. И сделал он это на заказ. Там много метаобразов, надо только знать, где искать. Но следует быть осторожным, чтобы не нарваться, например, на Фредди Крюгера.

      – Я не понимаю вот чего, – сказала Магда, намазывая себе бутерброд. – Религия связывает зло с животной сущностью человека, с землей, физикой. А добро считает субстратом тонких миров. Тогда откуда в них, в этих мирах, эти… разрушители? Откуда зло и как оно там удерживается?

      – Я уже говорил вам, – напомнил Ансгар, – не все, что человеческая мораль считает добром, есть и в самом деле добро. Любая кошка со стандартным набором инстинктов вполне уживется в тонких мирах и будет выглядеть куда большим ангелом, чем наши общепризнанные праведники. Хотя, в целом, конечно, зло и порок тянут души вниз, а просветление – вверх. Просто человечество сильно исказило этот вектор.

      – Значит, даже я могу не попасть в ад? – тихо спросил Сальвадор.

      – Можешь.

      – Если только доктор Мерц не решит вас воскресить, – ввернул Ваня.

      – А куда попадают те, кто умер, едва родившись? – осторожно спросила Магда.

      – Куда-то в середину, – сказал Ансгар. – И довольно быстро распадаются, потому что печати личности на них еще толком нет.

      – А говорят, они – самые чистые души.

      – Но не самые добрые, – заметил Ансгар. – Они на уровне той же кошки.

      Кошка Лобачевского старательно умывалась на подоконнике. Ей вишня нравилась; выспавшись дома, кошка уходила показательно дремать на ее толстых ветвях, свешивая с них разные части мохнатого тела.

      – Но ведь они люди! – возмутилась Магда.

      – Ну и что?

      – Господа! – поняв, что сейчас произойдет, Сальвадор примиряюще поднял руки. –