Апрельское, или Секрет забытого письма. Елена Андреевна Тюрина

и он тоже поздоровался.

      – Это племянник, – заметил Максим, не оборачиваясь.

      Он выезжал с улицы и следил за дорогой. – Кирилл. Сегодня он школу прогуливает. Так что пришлось с ним к тебе заехать. Сказал ему, если будет доставать своей болтовнёй, цыганам отдам.

      – Прогуливать школу вообще-то нехорошо, – заметила я.

      – Слушай, – он закинул руку на спинку моего сидения и повернулся ко мне. – А давай и ты работу прогуляешь?

      – В каком смысле? Зачем? – не поняла я.

      – Позвони, скажи, что приболела. И поедем, покатаемся по местам моей боевой славы. Покажу, где проходило моё детство. Красотами нашего посёлка полюбуемся.

      Вот это меня заинтересовало особенно. Учитывая то, что я хотела узнать об этом месте как можно больше, предложение Максима выглядело весьма заманчивым. Да и провести в его обществе весь день, что скрывать, очень хотелось. Я начинала прикипать к нему, сама того не желая.

      Заведующая в мою легенду о плохом самочувствии сразу поверила и без проблем отпустила. Если честно, совесть меня нисколько не мучила.

      Пока мы куда-то ехали (я понятия не имела, куда), Максим с Кириллом постоянно болтали, что-нибудь рассказывали и спорили. Мальчик клянчил у дяди какие-то суперкрутые беспроводные наушники.

      – Не отдам, я тебе сказал, – не сдавался Максим. – Они мне самому нужны. Купи себе такие же.

      – Я ребёнок, а у детей не бывает своих денег! – возразил Кирилл.

      – Значит, иди воруй. Я в твоём возрасте уже воровал.

      – Максим! – строго одёрнула его я. – Ну что за шутки! Нет бы что-то дельное племяннику посоветовать!

      – Не подумал. Вот это я мухомор!

      Мы засмеялись.

      – Мне на днях подкинули котёнка, представляешь? – вдруг вспомнила я.

      – Да? Бывает. Тут у всех кошки плодятся без передыху. Мать тоже со своей Аськой носится. Кошка у неё, конечно, красивая, породистая, но стерва! Я лично больше собак люблю. У меня был пёс, немецкая овчарка. Султан. Очень добрый. Нашкодит, потом придёт, морду на колени опустит, и глаза такие состряпает, что ему заранее всё прощаешь.

      Этими рассказами о собаке он очень подкупил меня.

      – О, я помню, как Султан погрыз твои новые кроссы, которые тебе деда откуда-то из-за границы привёз. Ты тогда сильно плакал! – заметил Кирилл.

      – Я не плакал. Я просто очень расстроился, – поправил его Максим.

      – Нет, ты плакал. Дед Илья ещё сказал, что ты ревёшь, как девка. Он всегда говорит «йоптвоюмать». И тогда так говорил. Самое страшное его ругательство.

      – Так, это что ещё? Я не понял! – Максим обернулся к племяннику. – Не дорос, чтоб за дедом повторять! Я в восемь лет таких слов не говорил!

      Тот мигом притих.

      – И вообще, тебе четыре года было. Как ты можешь что-то помнить? – добавил Максим.

      – А сколько тебе тогда было? – решила поинтересоваться я.

      – Ему было шестнадцать, – ответил вместо Максима Кирилл.

      То есть сейчас ему…

      – Максим,