Любовь до и после смерти. Мелани Лекси

письма, молится за меня, говорит обо мне с подругами и мечтает о дне, когда я приеду домой. Я ведь уже знал, что никогда не вернусь, а вот она еще не знала, о том, что я умер. Мне так хотелось сказать Анне, что я всегда рядом с ней, я говорил и кричал днями напролет, но она не видела и не слышала меня. Отец Анны, лорд Флэминг, уже знал, что я пропал без вести и, вероятно, погиб, но он решил ничего не говорить дочери до рождения ребенка. Мое последнее письмо, отправленное Анне за три дня до смерти, пришло только месяц спустя. Я помню, как она читала его и плакала, Анна считала меня живым, а я тенью стоял за ее спиной и не представлял, как хоть на каплю уменьшить ее боль, когда ей раскроют всю правду. Я боялся того дня, когда жена узнает о моей смерти, но я уже начал понимать, что, будучи призраком, не могу ничего. Я стал сомневаться, остался ли я ради Анны или ради своего эгоизма и желания быть с ней и ребенком. Но мой эгоизм в очередной раз победил, и я не исчез, хотя должен был. В конце октября родилась моя дочь, Фрэнсис, и я обещал себе, что уйду после того, как увижу ее, но… Я опять не смог, мне было слишком хорошо рядом с Анной и Фрэн.

      Через несколько дней после родов отец рассказал Анне, что я пропал и, скорее всего, погиб. Это было слишком страшно, но, когда первый шок прошел, Анна перестала верить в мою смерть. Она сказала, что для нее я жив, пока она не увидит мою могилу своими глазами, – голос Джейми снова задрожал и умолк.

      В этот раз молчала и я, да и что тут скажешь? Мне жаль? Твоя история – это самое грустное, что я слышала за все годы общения с душами?

      Лицо Джейми застыло, и я понимала, что его мысли сейчас не здесь. Они в далеком прошлом, с его женой и дочерью.

      – Но Анна ведь увидела ее? Твою могилу? – я попыталась слегка перевести тему.

      Джейми слегка вздрогнул и покачал головой.

      – Нет. По правде говоря, у меня ее нет. Перед гибелью мы попали в окружение, союзники не смогли забрать наши тела, а немцы стремительно продвигались вперед, они тоже не стали хоронить убитых противников. Мы так и остались навсегда где-то в болотах близ Шарлеруа.

      Боже, сколько боли. Сейчас я ощущала ее почти на физическом уровне.

      – И Анна так никогда и не приняла твою смерть?

      – Первое время нет, но потом ей пришлось. Из-за Фрэн. Как и все маленькие дети, дочка видела меня и совсем не боялась. Я нравился ей, Фрэн всегда улыбалась, когда я пел ей или корчил смешные рожицы. Я знал, что примерно к полутора годам она потеряет способность видеть и слышать меня, так что я очень дорожил временем, проведенным с дочерью. Я ошибся больше чем на год, Фрэн перестала видеть меня, когда ей было почти три года. Она уже хорошо разговаривала и стала часто говорить о дяде, который приходит к ней поиграть и поет песни. Сначала никто не обращал на это внимания, но однажды Анна попросила Фрэн описать этого «дядю».

      «Да вот же он», – дочка указала на наше с Анной свадебное фото. Тогда Анна поверила в мою смерть, а еще поняла, что я где-то рядом. Она считала меня чем-то вроде ангела-хранителя Фрэн, Анна начала часто говорить со мной вслух,