Кащеева цепь. Михаил Пришвин

славно варят себе что-то на огне у самой воды, и почему это дерево не загорается?

      – А какой груз на этой огромной барже?

      – Живой груз: переселенцы.

      – Куда они едут?

      – В золотые горы.

      Что он, серьезно сказал или пошутил? Неловко переспросить – засмеется, но и так остаться нельзя: вдруг окажется, правда есть золотые горы, и люди туда переселяются, и он это слышал и так пропустил. Вот какой-то человек, высокий, худой, подтянутый ремешком, сидит и читает такую огромную книгу, каких он в жизни своей никогда не видел, в нее войдет добрая половина энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, – вот бы кого спросить, но строг этот человек. Нет, его невозможно спросить. На другой стороне парохода в каюте первого класса у самого окошка дядя сидит и тоже учит свою огромную книгу. Спросить разве дядю? Нет, нет! Тот еще вслух заставит читать букву А. Лучше уж спросить незнакомого человека. Поколебавшись еще немного, решается и подходит.

      – Какую вы, дяденька, книжку читаете, можно вас спросить?

      – Можно: Маргарит-книга.

      – Очень большая!

      – Пуд десять фунтов.

      – Вы ее взвешивали?

      – Вешана книга не на казенных весах и меряна не казенным аршином.

      – Можно спросить вас еще: тут говорят, будто переселенцы едут в золотые горы, в географии этого названия нет, а как вы думаете, есть золотые горы?

      – Что скажет светская наука? Можно ли сосчитать песок на Волге и зачем это нужно? А белые воды есть.

      – Белые воды? Я спросил вас – золотые горы.

      – Золотые горы стоят на белых водах.

      – А где же белые воды?

      – Этого сказать нельзя. Пойдешь на восток с верой в сердце, найдешь белые воды и на белых водах золотые горы.

      Алпатов замолчал, смущенный и растерянный: никогда еще в жизни ему не случалось встречать и даже думать, чтобы могли быть на свете люди взрослые и жили бы совершенно, как он хотел в первом классе гимназии, собираясь убежать в Азию.

      – Есть еще что спросить? – сказал этот странный человек.

      – Откуда вы едете? – спросил он первое, что пришло ему в голову.

      – Этого, дитя, я тебе не скажу: мы, странники божьи, ни града, ни веси не имам.

      – А куда вы едете – это можно спросить?

      – Это можно: еду в Китеж, невидимый град.

      – Как – невидимый?

      – Был Китеж град большой, но, попущением божьим и грех наших ради, скрылся и невидим стал.

      – Как же вы туда едете?

      – Иду, дитя, иду, все молюсь и надеюсь: кто праведный, тот приходит, и святой град ему открывается. Так и на белые воды тоже надо с молитвой идти: кто праведный, приходит и видит золотые горы… Ну, еще есть что спросить?

      Алпатов засмеялся, ему еще очень много хотелось спросить, но странник не понял его и, поправив веревочку от очков возле уха, продолжал читать свою огромную книгу.

      Возле дядиной каюты он робко остановился и заслонил свет.

      – Ты чего это?

      – Вот тут говорят все про золотые горы… Есть, дядя, золотые горы на свете?

      – Ну,