Мистификация дю грабли. Сергей Суров

из камня у них всё равно получаются избы. Избы-высотки, избы панельные, избы-павильоны, избы-музеи… Но как им хочется учудить покрасивше… Гламур, одним словом. Но вот как избавить саму столицу от деревенского духа?

      На гербе Москвы надо было бы по правде изобразить не Георгия Победоносца, а дуб, желуди и свинью… Но, увы, уже тогда москвичи славились своей неблагодарностью. А вы говорите: «Гуси Рим спасли, гуси Рим спасли!»… У нас вон свиньи Москву спасли, и что из того?! Где, где, я вас спрашиваю, благодарность потомков?!

      Вечернее солнце повесилось на главном колоколе высоченной колокольни вновь построенного храма. Мимо него шли две нищенки, вяло переругиваясь между собой. Их только что полицейские прогнали с Чистых прудов, придравшись к внешнему облику несчастных и к багажу из двух сумок, полных всякого тряпья. Нищенки портили впечатления жителей и гостей многоэтажного сверкающего хаоса и пафоса роскоши деревни, ставшей столицей. Наругавшись со служивыми и помирившись после небольшой свары между собой, они зашли в знакомый им переулок, где присели за мусорными баками и, развернув пакетики и свёртки с объедками, приступили к вечерней трапезе. После неё они, ковыляя и шаркая своими старыми мужскими тяжеленными башмаками, пошли искать приют на ночь на такой родной им земле…

      Битва при Калке

(Не пролив крови)

      Целый день дружина Киевского князя наблюдала с высокого холма на берегу Калки за избиением монголами славянских дружинников и половцев. Надежды киевлян не оправдались: монголы не только не ушли после невообразимой резни, но, найдя выше по течению запрятанные в тростниках лодки местных рыбаков и торговцев, сразу же переправились на их берег. Тут Мстислав Романович понял, что зря сам себя убеждал в том, что монголам он сам не так уж и нужен, да и лодок у них нет и не откуда им их взять. Свои лодки дружинники потопили, топорами порубив днища. Князь видел хорошо всё сам: как добежавшие до берега славяне пытались найти спасение в водах реки, тонули в ней под тяжестью своих доспехов, как неистовствовали монголы, накидывая арканы на отдельных дружинников, которым удавалось доплыть до середины реки, как смешивался прибрежный песок с кровью людей и лошадей, как затихали постепенно предсмертные вопли с проклятиями ему.

      Подобрав на поле не брани, а казни русичей колчаны со стрелами и копья, монголы принялись закидывать ими киевское войско. Лагерь Мстислава, обнесенный тыном из бревен, стал ловушкой. Монголы не предпринимали серьёзных действий. Они просто окружили холм, на вершине которого спрятались воины Мстислава Киевского. Съестные запасы уже разгромленных дружин монголов вполне устраивали. А вот у окруженных киевлян они быстро таяли. На вылазки за тын навстречу монголам, чтобы сразиться с ними в открытом поле, Мстислав не решился. Уж больно ужасное зрелище представляла собой стычка монголов со славянами и половцами. Киевляне видели, какую мучительную смерть обрели остальные пленники на противоположном берегу