Казак на чужбине. Сергей Сполох

линии увядающих кленов, оранжевых и желтых ясеней и дубков, вечно зеленых хвойных деревьев, спускались прямо к береговой кромке и отражались в удивительно чистой синеве морской воды. Между деревьями виднелись квадраты и прямоугольники светло-коричневых, почти красных черепичных крыш, добавляя в эту цветовую гамму строгости и порядка. Вздымались остроконечные башенки минаретов.

      А вот открылась глазу зубчатая стена старой полуразрушенной турецкой батареи, защищавшей когда-то вход в пролив Босфор.

      – Так вот они какие, ворота Царь-града, – удивленно протянул войсковой старшина Исаев.

      – Волей судьбы и мы варягами стали, – поддержал его есаул Степан Недиков.

      – Не варяги мы, Степан Григорьевич – ответил войсковой старшина, – скорее бродяги, которых сюда домашние беды занесли. И не щит на ворота Царь-града несем мы… Только вот что? – задумался Филипп Семенович.

      Пароход приблизился к берегу.

      – Здравствуйте, – весело кричали турки, приветствуя входивший в пролив «Екатеринодар».

      Приободрившиеся казаки, как будто и не было этой тяжелейшей недели, чувствуя себя словно спасенными из ада и находящимися в преддверии рая, тоже приветственно махали руками, стоявшим на берегу мужчинам и женщинам, также махавшим им платками.

      – Кто там? Русские или турчанки? – спрашивали казаки.

      – Должно быть, русские беженки или европейки, но только не турчанки, – разглядывая в бинокль встречающих, пояснил офицер.

      – Турецкие женщины все в черном… И чтоб снять платок да махать им! Это, господа, просто немыслимо. Вера им не позволяет этого делать, понимаете, вера!

      – Да на что она нужна, такая вера, если в таком укутанном виде своих баб заставляют ходить?

      – Это что! У них есть и другие правила… Турки за измену своих жен камнями побивают.

      – Камнями баб! До смерти? За измену? Ну, и порядки у них! Я так понимаю! Если наша казачка на посиделках не на того казака или не так посмотрит, лапанет там её кто-либо у пристенка… Еще куда ни шло! Такой бойкой тумаков отвесить можно. Пожалуйста, на здоровье! Не жалко! С приступок куреня за волосы, к примеру, спустить можно, чтобы мужа своего не позорила. Да так, чтобы до одной все ступеньки пересчитала! А чтоб убивать? Н-е-е-т, не по-христиански это…

      – Здесь много чего не по-христиански… Так что мой вам совет: поменьше об этом говорите и, тем более, возмущайтесь. Не они к нам, а мы к ним приехали, а со своим уставом, как известно, в чужой монастырь не ходят.

      Хор трубачей Восемнадцатого казачьего полка сыграл бодрый марш.

      В такт маршу казаки замахали кто фуражками, кто папахами. От избытка нахлынувших на него чувств Дык-Дык вместе со всеми замахал белыми козьими носками грубой вязки.

      Офицеры, выстроившись на палубе и колесом выпятив грудь, отдавали честь. Чиновники военного времени тоже приободрились и, подражая офицерам, подтянулись как на строевом смотре.

      На рейде уже находилось около двух десятков больших и малых �