Башня Зеленого Ангела. Том 2. Тэд Уильямс

Саймон.

      Она покачала головой.

      – Я не помню.

      Саймон ее отпустил – Мириамель поняла, что неохотно – хотя сейчас она соображала не лучшим образом. Затем он отполз в сторону по тонкому слою сена, раздался скрежет, и появился свет. Темная фигура Саймона вырисовывалась на фоне окна. Он пытался открыть ставни.

      – Дождь прекратился, – сказал он.

      – Мне холодно. – Она попыталась зарыться в солому.

      – Ты сбросила плащ. – Саймон снова к ней подполз, нашел плащ и накрыл ее до подбородка. – Если хочешь, я могу отдать тебе свой.

      – Я думаю, мне хватит и моего, – ответила Мириамель, хотя ее зубы продолжали стучать.

      – Хочешь чего-нибудь поесть? Я оставил тебе твою часть ужина – но кувшин с элем ты разбила о голову того огромного типа.

      – Только немного воды. – Мысль о еде показалась ей неприятной.

      Саймон возился с седельными сумками, пока она смотрела в окно на ночное небо, но вуаль облаков скрывала звезды. После того как Саймон принес ей мех с водой и она напилась, Мириамель почувствовала, что на нее снова накатила слабость.

      – Я чувствую себя… плохо, – сказала она. – Наверное, мне нужно еще поспать.

      Саймон не сумел скрыть разочарования:

      – Конечно, Мири.

      – Мне очень жаль. Я чувствую себя такой больной… – Она еще выше подтянула плащ.

      Казалось, темнота вращалась вокруг нее, она снова увидела силуэт Саймона на фоне окна, а потом тени утащили ее в темноту.

      К утру лихорадка Мириамель усилилась. Саймон ничего не мог для нее сделать, лишь протирал влажной тряпицей лоб и давал воды.

      Темный день прошел в мелькании образов: серые тучи проносились мимо окна, зов одинокого голубя, встревоженное лицо Саймона, появлявшееся над ней с периодичностью луны. Мириамель обнаружила, что ее не особенно интересовало то, что с ней происходило. Все страхи и тревоги унесла болезнь. Если бы она могла заснуть на целый год, она не стала бы возражать; но вместо этого она теряла сознание и вновь приходила в себя, как потерпевший кораблекрушение матрос, хватающийся за обломок мачты. Ее сны были полны белых деревьев и затонувших городов, на улицах которых шевелились водоросли.

      За час до рассвета второго дня, проведенного в амбаре, Мириамель пришла в себя, и в голове у нее немного прояснилось, но она чувствовала ужасную слабость и вдруг испытала жуткий страх, ей показалось, что Саймон ушел и она осталась одна.

      – Саймон? – позвала она. Ответа не последовало. – Саймон?!

      – Хм-м-м?

      – Это ты?

      – Что? Мириамель? Конечно, я. – Она услышала, как он повернулся и подполз к ней. – Тебе стало хуже?

      – Нет, я думаю, лучше. – Она вытащила дрожавшую руку, отыскала и сжала его ладонь. – Но мне все еще довольно плохо. Посиди со мной.

      – Конечно. Тебе не холодно?

      – Немного, – ответила Мириамель.

      Саймон взял свой плащ и накрыл им Мириамель поверх ее собственного. Она чувствовала такую слабость, что ей хотелось плакать – и холодная слеза сбежала по ее щеке.

      – Спасибо