Служанка из чайной лавки. Марушка Белая

как подозрительно это прозвучало. Вдруг он подумает, что я соблазняю его?

      Но генерал кивнул и лежа снял с себя ночное одеяние – нижнее белье вроде халата и бриджей. Вытащил их из под одеяла и закинул на пол, к ножкам кровати. Шёлковое белье скользнуло на пол.

      Я проследила взглядом за ним, а также за тем, сколько обнаженного тела успело мелькнуть при этом, сглотнула. И вдруг словила его усмешку, спрятанную в уголках губ. Надо сказать, красивых и весьма соблазнительных губ… Он поднял глаза, взмахнув ресницами и… ничего не сказал…

      Положил руку себе под голову и продолжил слушать мой рассказ.

      – Тогда Синдбад – мореход привязал к своей спине один из огромных кусков мяса и птица Рух, ухватив, отнесла мясо, а вместе с ней и его в свое гнездо. А там..,– я рассказывала уже вторую историю из цикла тысячи и одной ночь.

      – Мне плохо слышно, придвинься ближе, – через некоторое время попросил генерал с такой мягкой интонацией, что я удивилась. Он и так умеет?

      Стала рассказывать погромче, но он наморщил лоб и потер висок:

      – Говори потише, – его глаза были закрыты и, я надеюсь, он засыпал.

      Подождав пару минут, я хотела встать и выйти, но внезапно он открыл глаза:

      – Не останавливайся, продолжай. Что там дальше? – он зевнул и повернулся в мою сторону, высунув колено из под одеяла.

      Я старалась не смотреть на него, мужчины у меня не было давно, а у этого тела, скорее всего, вообще никогда никого не было… По крайней мере, память Лан ничего такого не хранила. В её сердце был Бао Тан, а теперь, уже в моё сердце планомерно влезал генерал Ян Шэнь. Который сейчас сердито похлопывал место на своей кровати:

      – Иди сюда.

      Я вспомнила сказку про колобка. И сейчас почувствовала себя этим самым колобком, а генерала хитрым лисом, который заманивает меня, чтобы съесть. Вздохнула, так и не решив, хочу я чтобы меня "съели" прямо сейчас или нет?

      Пришлось встать и пересесть на его кровать… и я продолжила рассказывать. Сначала он смотрел и старался внимательно слушать, но потом его глаза стали затуманиваться, а дыхание замедляться. Я тоже старалась говорить ровно и не очень эмоционально, убаюкивая его своей интонацией и голосом. Когда он зевал, я тоже зевала, потому что старалась внимательно наблюдать его реакцию и, в конце концов, потеряла контроль над происходящим.

      Тяжёлая плита навалилась на меня, как – будто я в могиле? Было темно и трудно дышать. Что это? Почему я ничего не вижу?

      Я пыталась выбраться и отодвинуть тяжёлую плиту, но она давила ещё сильнее.

      И с каждым моим движением, с каждой попыткой выбраться, придавливала сильнее.

      А ещё шелест, шорох, непонятный звук? Как будто песок или мелкие камешки сыпятся? Да что же это? Меня уже похоронили? Я в могиле? Но почему я жива? Как так?

      Слезы выступили из глаз и внезапно страх сменился апатией. Значит, все это бессмысленно? Я уже на том свете, но почему-то не в аду или в раю, а здесь, под тяжёлой плитой? В земле? Или где-то в склепе? Где же меня похоронили? Прошло какое-то время, не знаю сколько. Не помнила кто я.

      Я