Депортация из Рая. Александр Лаврентьев

лист на древах были чудно прорисованы, но не распадались они зримо на отдельные части, а были частью целого; позже того долго размышлял я, в чём причина такого нераздельного единства, и понял в чем секрет того, а состоял он в том, как прописан был свет, ибо было то самое удивительное в том полотне. Падал свет тот со спины того, кто наблюдал за падшими пращурами человека, был он словно осязаем, и имя ему было Бог, потому по-особому освещены были фигуры и тени от них на траве и листьях. Хоть и был я в ту пору молод, меж тем видел множество картин мастеров известных и искусных в ремесле своём, но не встречал ничего подобного. Долго все разглядывали ту картину и дивились, потому как являла та подлинное чудо, выполненное с превеликим мастерством и тщанием. Сидел дож Николо да Понте в высоком кресле, все с почтением стояли вокруг и изрёк он, оглядев всех:

      «Видел ли кто из вас нечто, сделанное с таким же тщанием и рукомеслом?»

      «Велика искусность мастера, сотворившее сие!» – с достоинством ответил мой отец. – «Однако не только я, или старший мой сын Доминико, или другой сын Франческо, но и самый младший сын Андреа способен сделать вернейшее её подобие, повторив работу в совершенной доподлинности».

      «Понимаю так, что ты, Якопо Робусти, или дети твои берутся в точности повторить работу другого мастера?»

      «Воистину так! Не велика хитрость. Не только я, но и юный ученик и младший сын мой Андреа способен на это, ибо обычное это дело ученичества: копировать в точности работы других искусных в своём мастерстве живописцев», – тут Учитель сделал жест, на меня указующий, – «И сделает он всё сам, ибо не имею я возможностей и времени помогать ему, потому как огромно полотно, которое предстоит мне выполнить для Большого зала. Потому мой младший сын сам сделает точное подобие картины в срок за три месяца, и сделает он так, что, когда будут обе картины стоять рядом, и вы, Ваша Светлость, ни кто другой не сможет, сличив обе, узнать, кто писал их!»

      «На том и порешим», – объявил достославный дож Николо да Понте. – «Да будет так, как ты сказал и свершится сие! Да будет на то воля Господа!»

      Глава 1. Обретение Рая

      Она была прекрасна.

      Фигура женщины была идеальной. В ней не было той средневековой измождённости, столь свойственной Кранаху или Босху, в ней отсутствовала Рубенсовская пышность форм, это была античная соразмерность и самоуверенное спокойствие красоты. Полное отсутствие вульгарного – в ней не было ничего от современных манекенщиц.

      Её зрачки пристально глядели в глаза любого, кто смотрел на неё, этот взгляд завораживал. Её спутник, напротив, смотрел в небо, как будто пытался вести диалог с кем-то невидимым, кто находился где-то вверху, однако надвигающаяся из-за горизонта грозовая туча препятствовала любому общению. Диалог с Творцом отныне будет невозможен.

      Обнажённые мужчина и женщина покидали Рай.

      Райский сад продолжал оставаться великолепным. При первом взгляде