Меч Предназначения. Анджей Сапковский

Ярпена закинул ей ременные поводья на голову, сильно стянул, ремень, врезавшийся в раскрытый рот, заглушил крик.

      – Ну и как, Йеннифэр? – спросил Богольт, подходя. – Как же ты сделаешь из меня мерина? Коль и рукой не можешь пошевелить?

      Он разорвал ей воротник кафтанчика, рубашку. Йеннифэр визжала, давясь поводьями.

      – Нет у меня сейчас времени, – проговорил Богольт, бесстыже ощупывая ее под ржание краснолюдов, – но погоди малость, ведьма. Прикончим дракона – поиграем. Привяжите ее как следовает к колесу, парни. Обе лапки к ободу, так, чтобы она и пальцем не пошевелила. И пусть ее теперь никто не трогает, мать вашу так, прошу прощения. Очередность установим в зависимости от того, кто как покажет себя с драконом. Эй, кто-нибудь, уберите ремень.

      – Богольт, – проговорил связанный Геральт тихо, спокойно и зловеще. – Осторожней. Я отыщу тебя на краю света.

      – Удивительно, – ответил рубайла так же спокойно. – Удивительно. Я б на твоем месте сидел тихо. Я знаю тебя и вынужден серьезно отнестись к угрозе. У меня не будет выхода. Ты можешь не выжить, ведьмак. Мы еще вернемся к этому вопросу. Нищука, Живодер, на коней.

      – Ну, судьба, – застонал Лютик. – На кой ляд я ввязался?

      Доррегарай, наклонив голову, рассматривал сгустки крови, медленно капавшие из носа на живот.

      – Может, перестанешь глазеть! – с трудом выговорила чародейка, словно змея, извиваясь в веревочной петле и напрасно пытаясь скрыть обнаженные прелести. Ведьмак послушно отвернулся. Лютик – нет.

      – На то, что я вижу, – засмеялся бард, – ты небось использовала никак не меньше бочонка эликсира из поскрипа, Йеннифэр. Кожа как у шестнадцатилетки, искусай меня гусыня.

      – Заткнись, курвин сын! – взвыла чародейка.

      – Сколько тебе, собственно, лет, Йеннифэр? – продолжал Лютик. – Сотни две? Ну, скажем, сто пятьдесят. А сохранилась как…

      Йеннифэр вывернула шею и плюнула в него, но промахнулась.

      – Йен, – укоризненно сказал ведьмак, вытирая оплеванное ухо о плечо.

      – Пусть он перестанет глазеть!

      – И не подумаю, – сказал Лютик, не спуская глаз с роскошной картины, каковую представляла собой растрепанная чародейка. – Ведь мы из-за нее тут сидим, и нам могут перерезать горло. А ее, самое большее, изнасилуют, что в ее-то возрасте…

      – Заткнись, Лютик, – сказал ведьмак.

      – И не подумаю, – повторил бард. – Я как раз собираюсь сложить балладу о двух сиськах и попрошу не мешать…

      – Лютик, – Доррегарай потянул кровоточащим носом, – будь серьезным.

      – Я и так чертовски серьезен.

      Богольт, поддерживаемый двумя краснолюдами, с трудом вскарабкался в седло, тяжелый и неуклюжий от лат и наложенных на них кожаных защитных пластин. Нищука и Живодер уже сидели на конях, держа поперек седел огромные двуручные мечи.

      – Лады, – кашлянул Богольт. – Пошли на него.

      – Э нет, – произнес глубокий голос, звучавший как латунная труба. – Это я пришел к вам!

      Из-за