Тайна Желтой комнаты. Духи Дамы в черном. Гастон Леру

без сознания, он не может знать, что происходит вокруг.

      В. – Человек был высокий или низкий?

      О. – Я видела лишь тень, которая показалась мне громадной.

      В. – И вы больше ничего не можете нам сообщить?

      О. – Сударь, больше я ничего не знаю. Человек бросился на меня, я выстрелила – и все».

      На этом допрос мадемуазель Стейнджерсон заканчивается.

      Жозеф Рультабийль терпеливо дожидался Робера Дарзака. Тот не замедлил появиться.

      Он слушал допрос, находясь в комнате, соседней с той, где лежала мадемуазель Стейнджерсон, и пересказал его нашему другу очень точно и с покорностью, которая меня поразила. Благодаря своим карандашным заметкам он сумел воспроизвести вопросы и ответы почти дословно.

      Дарзак и в самом деле походил на секретаря моего молодого друга и вел себя как человек, который не только не может ни в чем ему отказать, но даже готов на него работать.

      Упоминание о закрытом окне поразило репортера не меньше, чем следователя. Кроме того, он попросил Дарзака повторить еще раз показания отца и дочери о том, чем они занимались в день трагедии. Его весьма заинтересовал эпизод с обедом в лаборатории, и для пущей уверенности он дважды попросил повторить, чтó леснику было известно о намерении профессора пообедать с дочерью в лаборатории и откуда лесник это узнал.

      Когда Робер Дарзак замолк, я сказал:

      – Не очень-то этот допрос приблизил решение задачи.

      – Наоборот, отодвинул, – согласился Дарзак.

      – Да нет, прояснил, – задумчиво возразил Рультабийль.

      Глава 9

      Репортер и полицейский

      Мы шли втроем в сторону павильона. Метрах в ста от него репортер остановил нас и, указывая на невысокие кусты, бросил:

      – В павильон убийца шел отсюда.

      Это были не единственные кусты в дубовой роще, поэтому я поинтересовался, почему убийца выбрал именно их. Рультабийль указал на тропинку, шедшую мимо кустов к дверям павильона, и ответил:

      – Как видите, дорожка посыпана гравием. Он должен был пройти по ней, так как на мягкой земле его следов нет. Не на крыльях же он летел! Он шел, шел по гравию, отпечатков на котором не остается. Собственно говоря, по этой тропинке проходили многие, потому что это самый короткий путь из павильона в замок. Что же касается кустов, то вечнозеленые лавр и бересклет послужили убийце надежным укрытием, пока он ждал момента, когда сможет направиться в павильон. Спрятавшись, он видел, как оттуда вышли господин и мадемуазель Стейнджерсон, потом папаша Жак. Гравийная дорожка идет почти до окна передней. Следы же человека – я их уже видел, а вы сейчас увидите – идут параллельно ограде, значит ему нужно было лишь сделать широкий шаг, чтобы очутиться под окном передней, которое папаша Жак оставил открытым. Оставалось подтянуться на руках – и он в передней.

      – В конце концов, это вполне возможно… – начал я.

      – Что «в конце концов»? Что «в конце концов»? – закричал Рультабийль, охваченный