Счастье в мгновении. Часть 3. Анна Д. Фурсова

борьба голосов на решение непосильной задачи: дать согласие и спасти сердце и жизнь навеки больной или противиться этому, но угробить свою душу, при этом не убить свою жизнь. Мысли борются, как будто с каким-то великаном. Судорога совести сводит тело.

      – Нет… нет… подождите, как так? – живо перебираю я со стуком в сердце. – И?.. Я? Нет, что вы?! – с растерянным видом я издаю крик; оборванные нити размышлений не отклоняются от прежнего направления. – Я? – Слова вылетают бессвязно, стремительно. – Нет, я не смогу пойти на этот шаг и… Мне искренне ж-жаль, вы… вы… – Мозг утратил способность разумно мыслить, обнажив дальние угла разума.

      Восклицаю в глубине души: «Это ниспослано мне судьбой? Где же благой свет?»

      Состояние, близкое к обмороку. Тряхнув головой, с замиранием сердца, я смотрю на него безумным исступленным взглядом.

      – Теперь ты понимаешь, каково отцу, когда его ребёнок болен? И когда только один человек способен излечить его, мы боремся за то, чтобы он остался в его жизни…

      Глубокая убеждённость, что все то, что говорит Брендон, правда, просачивается в сердце.

      – Нет, это невозможно, чтобы я… – Я пытаюсь говорить наперекор сталкивающимся мыслям.

      Недрогнувший голос мощи и силы отвечает:

      – Джексон, я могу показать ее последние анализы перед тем, как мы поехали на Мальдивы. Они значительно отличаются по показателям от тех, которые были ранее. Врачи ставили исключительно неутешающие прогнозы и картина болезни с каждым годом либо ухудшалась, либо оставалась стабильной.

      – И вы хотите, чтобы я… – начинаю я с торопливостью и не могу досказать, проглатывая слюну, точно горечь.

      – Будь с ней, – указывает, но в мягком подкупающем тоне. – Не отпускай ее от себя ни на шаг. Я позабочусь обо всех финансовых нуждах, устрою такую жизнь, которую бы ты хотел, – он смотрит мне прямо в глаза, сообщая это. Этот взгляд не описать. Его можно сравнить с молитвословием, искренним упрашиванием, будто он нашел во мне чудотворца, оттого способен сделать для меня всё, лишь бы я исполнил его просьбу. – Ты никогда не будешь в чем-либо нуждаться. Все будет у твоих ног, только береги мою дочь и занимайся любимым делом. Большего я и не прошу.

      Я стараюсь сложить мысли в единое русло:

      – И этот контракт вы придумали, чтобы я был связан с ней? – со всё возрастающей тревогой выдаю я, смотря пустым взглядом, ничего не видя в округе.

      – Потому что я уверен, что ты справишься и с моей дочерью, и с управлением корпорации. Ничего дурного не случится с тобой и с твоими близкими, пока ты сам не захочешь этого!

      И вот… звезды у моих ног. Но на кой они мне сдались? Зачем мне сплетать их в созвездия?

      Трудно поверить во всё сказанное. Посмотрев в одну точку в течение несколько бесконечных минут в моей жизни, под треск имитационных дров в камине, выражаю:

      – Я не смогу так. Простите. Я не тот, кто ей нужен, – со вздохом, боязнью, тревогой открыто произношу я, словно раскаиваюсь.

      Я