Ещё более Дикий Запад. Карина Демина

свое пальто, – предложил некромант. А Чарли нахмурился этак, не по-доброму. Однако промолчал. – Но, полагаю, где-то здесь должен быть магазин. Или рынок?

      – Есть, – ответил орк, поправляя цилиндр. – Я загляну. К вечеру будет.

      Я кивнула.

      До вечера как-нибудь продержусь. А пока и в кресле подремать можно. Что-то притомила меня эта уборка.

      Я забралась в кресло с ногами, разуваться тоже не стала, и ружье, к которому привыкла уже, поближе поставила. А то ведь… место надежное, если Эдди так говорит, но мало ли.

      С ружьем оно всяко надежней.

      Стоило закрыть глаза и… я провалилась в сон. Но и во сне ощущала зверскую усталость, что злило неимоверно. В конце концов, нормальные люди спят, чтобы отдыхать, а я вот… опять город.

      Площадь.

      Помост, укрытый золотой тканью, и знакомое кресло на нем. Надо же, вынесли. А ведь тяжеленным казалось! На кресле – человек в алых с золотом одеждах. И шелка яркие, что кровь. Само же кресло стоит так, что разглядеть лицо человека сложно – солнце глаза слепит. И я щурюсь, заслоняясь от яркого света.

      Иду.

      И главное, прекрасно понимаю, что сплю, что все не взаправду. Но это странным образом только больше злит. Вот почему нормальные люди во сне что-нибудь приятное видят? Фей всяких там или цветущие луга, золотые горы или шоколадные.

      Шоколада захотелось.

      И в животе заурчало.

      Да так громко, что человек, сидевший на троне, повернулся ко мне. Надо же, а я ведь помню эту рожу распрекрасную.

      – Привет, что ли, – произнесла я, подавив зевок. Нет, этак я точно свалюсь, если и во сне, и наяву жить буду.

      – Проклятая кровь! – возопил этот, на троне, и руки воздел.

      – Скажи что-нибудь новое.

      Я огляделась вокруг.

      А высоко забралась. Или это как обычно во сне? Сделал шаг, а уже вроде и на вершине горы, стоишь, глядишь, рукой пропасти помахиваешь?

      Пропасти не было, но имелась лестница, которая терялась там, внизу. И люди, что окружали и помост, и лестницу, и нас, – все нагишом. Это нормально? Нет, шкура у них расписана золотом и серебром и еще увешана каменьями драгоценными, отчего кажется, будто они чешуей покрыты.

      Но весь срам напоказ!

      Я покачала головой.

      – Ты пришла. – Человек на троне поднялся, опираясь на посох – тяжеленный с виду. Таким по башке кого приложить – самое милое дело.

      – Можно подумать, у меня был выбор.

      Я подавила очередной зевок.

      – Чего вам от меня надо?

      А то чую, само это не прекратится. У меня ведь тоже нервы имеются, это ж никакого порядку не будет, если то явь, то сон.

      – Отпусти нас, – сказал он.

      – Куда?

      – В смерть. – Прекрасное лицо исказила судорога. – Позволь уйти.

      – Идите.

      Я сказала это громко, чтобы слышали все, но ничего не произошло. Может, надо еще громче?

      – Бестолковая, – покачал головой великолепный покойник.

      – Какая уж есть. – Я опустилась на ступеньку и подвинулась. – Садись, что ли. Поговорим?

      Он