Космическое лето. Алекс Рудин

надеясь, что до вечера она высохнет.

      Так или иначе, а надо снова идти в школу. Пусть хоть весь мир перевернётся вверх тормашками, но я добуду новую книгу!

      – Ал, ты оглох, что ли? Где гвозди?

      Судя по громкости, папаша орал не в первый раз. Хотя кто его разберёт, с его-то характером.

      – Сейчас принесу!

      Я тяжело вздохнул и пошёл в сарай за гвоздями.

      Гвозди лежали в круглой жестяной банке. Обвязать банку я не мог, как ни старался – верёвка всё время соскальзывала с гладких боков. Бился, пока не сообразил взять в сарае ведро и пересыпать гвозди в него. А когда отец стал поднимать ведро наверх, оно зацепилось за край крыши, и все гвозди высыпались. Пришлось собирать их и всё начинать сначала.

      – Ал! Притащи ещё досок из столярки! И пошевеливайся, что ты еле ползаешь! Я не собираюсь до вечера сидеть на чёртовой крыше!

      Доски были длинные и тяжёлые. Они волочились по земле и норовили рассыпаться. Я попытался прижать их сильнее и больно прищемил кожу. Да что же за день сегодня такой? Рука ноет, книга испорчена. И папаша сверху орёт, словно голодная ворона.

      – Ал! Принеси воды, да поживее! В горле пересохло.

      И тут у меня в голове мелькнула счастливая мысль. Я отцепился от лестницы и поковылял в дом.

      Мама возилась у печи – стряпала обед. Я налил в большую кружку колодезной воды из питьевого ведра.

      – Ма, – просительно сказал я.

      – Чего тебе? – ласково спросила она.

      – У нас пирожков не осталось?

      – Проголодался? – засмеялась она. – Погоди, сейчас. А может, супу поешь?

      Я помотал головой.

      – Это не мне. Отец просил принести.

      Мама сурово поджала губы.

      – Скажи ему, что скоро обед будет. Нечего аппетит перебивать.

      – Ма, он говорит, что не слезет, пока крышу не доделает. И ругается. Дай пирожка, пожалуйста!

      Мать покачала головой, но сунула мне в руку два пирожка с мясом.

      – Держи, отнеси ему!

      Я быстренько забежал в сарай. Там, в дальнем углу за старым бочонком папаша прятал заначку – несколько бутылок своей секретной настойки. Я нашарил одну. Поставил её в ведро, рядом пристроил кружку с водой и положил пирожки. Привязал ведро к верёвке и подёргал.

      – Па, тут мама тебе пирожков передала, и кое-что ещё! Тяни, только осторожно, а то прольётся!

      Отец вытянул ведро наверх, удивлённо хмыкнул, но промолчал. Для верности я выждал минут десять, а потом тихонько опустил лестницу и уложил её в траву вдоль задней стены овина.

      Сделав несколько шагов в сторону, я прислушался. Со стороны овина не доносилось ни единого звука. Понятное дело, скоро папаша догадается, что я сбежал. Но он же не дурак, чтобы подымать шум, пока бутылка не кончилась. Молоток с гвоздями у него есть, выпивка тоже. Так что он может и работу закончить, и отдохнуть в своё удовольствие.

      А вот на глаза ему лучше всё-таки не попадаться. Калитку, которая выходит на улицу, я смазать так и не успел. Её скрип папаша точно услышит и молча не усидит.

      Я