Отдел убийств: год на смертельных улицах. Дэвид Саймон

арестован.

      – Чего?

      – Ты арестован.

      – Мистер, по-моему, вам лучше прилечь.

      Привидение как будто задумалось, а потом отвернулось.

      – Ладно, – сказал Кэссиди.

      В недели после нападения Макларни с подопечными собрали детективов из наркоотделов угрозыска и Западного района и приступили к наблюдению за рынками рядом с Эпплтон-стрит. Задумка была проста: если Кэссиди ранили за то, что он пытался расчистить угол, об этом должен знать каждый барыга в секторе. Кто-то мог быть свидетелем; другие – знать свидетелей. Закрыли больше десятка торговцев, потом допросили их с позиции силы, требуя сведения в обмен на сделки по обвинениям в наркоторговле. Как ни поразительно, ценных данных не нашлось ни у кого.

      Ночь нападения была зябкой, но не слишком, а значит, имелись все основания считать, что местные сидели перед домами до самого вечера. И все же второй опрос на Мошер и Эпплтон не принес свидетелей. Ничего не дали продолжительные поиски черного «форд эскорта», считавшегося машиной преступника.

      В конце января дело перешло в отдел профессиональных преступников прокуратуры штата, и двое прокуроров-ветеранов, Говард Герш и Гэри Шенкер, изучили обвинения и показания свидетелей. Оуэнса и Фрейзера можно было удерживать без права на залог, но с точки зрения обвинения это была катастрофа. В вынужденных свидетелях – шестнадцатилетний хулиган и его тринадцатилетняя сестра, ненадежная и почти неуловимая из-за своей любви сбегать из дома. Более того, показания детей, хоть и похожие, расходились по ключевым пунктам, причем только девочка называла Фрейзера соучастником. Ко всему прочему не было ни оружия, ни улик, ни мотива, который успокоил бы присяжного, готового рассмотреть даже самые слабые доказательства вины.

      Макларни обуревал нешуточный страх. А если ко времени суда у них так и не будет улик? А если они так и не найдут другого свидетеля? А если они пойдут в суд и проиграют по существу? А если стрелок выйдет на свободу? Во время одного особенно скверного приступа сомнений Макларни даже позвонил Кэссиди и по совету прокуроров спросил, что он скажет насчет сделки с Оуэнсом на тридцатку по обвинению в покушении на убийство второй степени. Это означало право на УДО через десять лет.

      Нет, сказал Кэссиди. Не тридцатка.

      И правильно, думал Макларни. Неприлично даже думать о сделке. Кэссиди ослеп, его карьере конец. И, хотя работодатели Патти Кэссиди предлагали ее дождаться, она все-таки ушла с работы бухгалтером, чтобы во время многомесячной терапии быть рядом с Джином. Две жизни уже никогда не будут прежними – даже больше двух, поправил себя Макларни.

      Перед самым Рождеством нескончаемым симптомам Патти поставили правильный диагноз. Ее тошнота и усталость – не последствия стресса из-за нападения, как она думала. Она беременна. Ребенок зачат всего за несколько дней до ранения Джина – чудесный дар, живое воплощение их будущего. Но незачем говорить, что и в новостях о беременности сквозила печаль: этого