Из Африки в Аравию и по всему миру. Андрей Тихомиров

языковых семей в это время было связано с выделением подвижных, преимущественно скотоводческих племен и их интенсивными переселениями, которые усиливали процессы языковой дифференциации и ассимиляции. Следует, впрочем, отметить, что реальные различия между обеими точками зрения не столь уж велики, так как образование разных языковых семей происходило неодновременно и представляло собой очень длительный процесс.

      Раньше других сложились, вероятно, этнические общности, говорящие на языках, которые сохраняются в настоящее время у малых народов, живущих на периферии первобытной ойкумены – территории суши, заселенной людьми (греч. «эйкео» – населять). Эти языки отличаются большим разнообразием фонетического состава и грамматики, нередко образуя между собой незаметные переходы, восходящие, быть может, к эпохе первобытной лингвистической непрерывности. К таким языкам, очень трудно поддающимся генеологической классификации, принадлежат уже известные нам языки американских индейцев, «палеоазиатов Сибири», австралийцев, папуасов Новой Гвинеи, бушменов и готтентотов, некоторых народов Западной Африки.

      Южноаравийский культурный комплекс сформировался на местном субстрате и сохранил традиционное (североафриканское) направление культурных связей. На ранней стадии позднего неолита Аравийского полуострова (V тыс. до н. э.) отмечено исчезновение восточноаравийского комплекса с трансформацией южноаравийского культурного комплекса в сторону «пустынного неолита», проявляющего черты сходства с капсийской индустрией и фаюмским неолитом долины Нила и Восточной Сахары. Специфические уже в VIII тыс. до н. э. для южноаравийского неолита элементы в фаюмском оазисе фиксируются только в V тыс. до н. э., что указывает на направление культурных влияний от Аравии в сторону Северной Африки. Памятники постнеолита Южной Аравии (II—I тыс. до н. э.) были синхронны культуре бронзового века и раннегородской цивилизации данной территории и плавно трансформировались в культуру исторически современного кочевого бедуинского населения