Оборотни особого назначения. Джейд Дэвлин

держать спину ровно и не терять достоинства.

      Крыса! Все равно мы уже поняли, что ты тут не главная шишка с горы!

      – Слушать внимательно. Повторять не буду, – голос у Марука был негромкий, но такой, что действительно – и не захочешь, а услышишь. – Мне плевать, кем вы были раньше. Такие слова как «права» и «свободы» забудьте сразу, если не хотите неприятностей. Права и свободу в этом мире надо заслужить. А вы пока никто. Даже не мясо.

      Пока говорил, прогуливался вдоль клеток и словно ощупывал каждого из нас по очереди взглядом. Но в этом не было ни намека на похоть. Или на презрительное издевательство, как у крысы. Мужик смотрел сугубо по-деловому и оценивал явно что-то другое.

      И остался доволен.

      – Жирных нет, хилых нет. Годный материал, – резюмировал он словно бы для самого себя. – Слушать сюда, щенки. Сейчас будет больно. Орать запрещаю. Отрубаться запрещаю. Нарушите – пожалеете. Хотите выжить – терпите. Все ясно?

      Вопрос явно не требовал ответа, уж такие нюансы ловить нас в детдоме натренировали на пять баллов. И про права и свободы этот мужик ничего нового не сказал. Я физически чувствовала, как подобрались все наши. Это полное гадство – угодить снова под чужую власть, но это мы уже проходили. И выжили, хотя было очень непросто.

      – Даже удивительно, что Леери на этот раз привела такое удачное пополнение, – заметил Марук. – Умные дети. Готовы? Оборот!

      И нажал на ту самую фигню с картинками зверей… сука.

      А самое смешное знаете что? Моя сковородка все это время была со мной в клетке, и я опять судорожно вцепилась в нее, прежде чем утонуть в боли.

      На этот раз я действительно не потеряла сознания. Хотя, скажу я вам, чувствовать, как куда-то под ребра погружается ручка от чугунной сковородки – то еще ощущение. Но зато я поняла, куда девается моя кухонная утварь, пока я медоед.

      – Странная тварюшка, – задумчиво сказал мужской голос у меня над головой и мне в бок впилась острая железная палка.

      Ну как впилась. Ткнулась. А отдернуться не успела. У меня и в человеческом обличии была хорошая реакция – а попробуйте схватить со стола два пряника вместо одного, когда вокруг стая голодных детенышей, или хапнуть самые целые кроссы в кладовке, пока остальные бьются в дверях!

      Так вот. Видать, вся крепость чугуна ушла мне в челюсти, потому что когда я ими инстинктивно щелкнула, половина палки осталась у меня в зубах.

      – Ни шатта себе барсук, – слегка озадаченно сказал все тот же голос. А я, наконец, разогнала круги перед глазами и осмотрелась.

      Ага, все живы, все опять в зверей обернулись. Это, получается, мужик нас не просто истязал, а что?

      Ну вот не похож он на тупого садиста. И смотрит сейчас внимательно, все так же оценивающе. А мафия наша уже не жмется по углам клеток, а скорее недобро так поглядывает на этого дрессировщика. Если бы не решетка – новый чугунный зуб даю, кинулись бы все разом и звериной толпой загрызли. Я бы и сама кинулась.

      – Злые дети, – констатировал Марук и усмехнулся. –