Пользователь: Lyr.Psycogrin. Воспоминание у цифрового камина. Маркус Прокси

на ней девушки. Я знал её. Невозможно забыть эту улыбку ангела. Она как будто была рядом со мной. Здесь. Сейчас. В этой реальности.

      Я знал эту фотографию. Я знал и место, и фотографа. Этого не может быть. Выдох. Этого не может быть. Ладно, соберись. Не теряй рассудок. Иду дальше. Но дальше не было лучше. Я не успевал читать названия, так как жуть этих фотографий обнимала меня в темноте. «Арлекино» с улыбкой безумца, вызывающий чувство холода по спинному нерву, и «Руки медицинского работника», добавляющие панику. Бесцветные цветы, «Подполье древнего культа Московии», вызывающие слёзы «Глаза солдат и их матерей», бесконечное множество рептилий, «Разрушенный храм» и последнее, мерило-безумец из картинной галереи – «Деформий». Опьянение резко пропало, но появилась головокружение и потемнело в глазах. Всё, что я видел, не укладывалось в моей голове. Я присел на скамью. Я здесь один. Пульс в висках еле-еле перебивал звук чьи-то шагов.

      Из лиминального мрака я увидел его. Деформий. Ужас, который издавало его лицо, возобновил мой давно забытый детский ночной кошмар. Я вновь почувствовал себя беспомощным 3-летним ребёнком.

      – Наконец-то что-то достойное! – прошипел он.

      У меня появились краткосрочные хлопковые слуховые галлюцинации.

      – За 27 лет ты понял, что я от тебя ожидал!

      Я не мог произнести даже слово. Моё дыхание участилось.

      – Ты нашёл тот источник, который сделает из тебя великого фотографа. Никто ещё не уходил в сон и не возвращался со снимками. Ты первый. Ты обыграл меня в этой партии, и я оставлю тебя. Хочешь узнать, какая моя любимая фотография на этой выставке?

      Я смог лишь отрицательно дёрнуть головой.

      – Да ладно тебе, мог бы и из воспитанности поинтересоваться напоследок!

      Он щёлкнул пальцами и показал в сторону объекта внимания.

      – Её глаза! За все эти годы она выбилась в лидеры по количеству явлений в твоих снах. Её зеленые глаза не поменяли той яркости, а небольшие морщинки придали, наоборот, изящности.

      Он говорил моими мыслями.

      – А ты оставил эту фотографию без названия. Ты любишь только её, а любовь – это самый сильный страх человеческий. С ним я тебя и оставляю…

      Вспышка от включённого света ударила мне по глазам и ослепила на полминуты. Это означало, что работа музея заканчивалась и мне пора пройти на выход. Я с трудом открыл глаза. Внутри чувствовалось какое-то освобождение и одновременно сухость во рту. И почему передо мною были пустые стены?

      Глава 6. Ева

      Дни и мысли сбивались в кучу. Раскол вчерашнего мира. Пустые улицы. Пустые заведения. Пустота внутри. Нужно отвлечься. Центр. Нуар. Петровка. Бар.

      Заказ на одного. Да, сейчас самое время быть одному. Коктейль на кальвадосе – и повторить. Это то, что сейчас нужно.

      Достаю книгу и начинаю покидать реальность. Всё что угодно, только бы отвлечь мысли. Но читаю сквозь книгу. Ещё глоток.

      Случайно бросаю взгляд вправо. Что это? Чувство