Оборотни. Медвежья услада. Эми Мун

даже немного нежный говор успокаивал и унимал боль лучше всякого отвара. Ее словно гладили большие теплые ладони. Вот уже и кости не так крепко ноют, и сил прибавилось… Эви даже смогла удобнее устроить руки на животе.

      Подумаешь, варвар. Какая разница, если не бьет и под юбку не лезет? Лучше ей воспользоваться моментом и как следует отдохнуть.

      Эви зевнула. Сладко и совершенно бесстыдно.

      – Поспи, – мужчина осторожно коснулся ее лба и провел вдоль волос. – Умаялась, бедняжка… Ну ничего, теперь уж страшиться не надо. Все ладно будет…

      И под нежное бурчание Эви провалилась в сон.

      ***

      Бьёрг

      Бьёрг поворошил палкой угли, чтобы вышел последний жар. Костер давно погас, но внутри бушевало пламя, разрастаясь с каждым ударом сердца. Пах ломило от желания, хрен – что твоя дубинка, хоть сейчас из штанов выпрыгивай да к девке под бочок ныряй.

      Она же там совсем голенькая… Беззащитная.

      Он своими руками рвал намокшее платье, а после заворачивал истинную в накидку из шкуры медведя. А уж когда принес к лежбищу, то…

      Клыки заныли, а рот наполнился слюной. Зверь утробно зарычал, требуя сей же момент покрыть избранную, отметить ее слюной и семенем, но Бьёрг не шевельнулся.

      Эви слишком плохо. Глазам своим не поверил, когда услышал крики и увидел мелькавшее в реке светлое платье. Ну и девка! Отчаянная, смелая…

      Или дурная?

      Бьёрг нахмурился, внимательно вглядываясь в бедное личико.

      На одной из скул глубокая ссадина – даже слюна зверя не смогла ее заживить, ресницы дрожат, губы тревожно кривятся… А все же хороша! Ладненький носик, сладкие губки, смоляные брови вразлет, а глаза… мед гречишный, с драгоценными каплями золота мешанный. Едва взглянул – и пропал. А уж как зверю сладенького испробовать захотелось… Пройтись языком по крепким холмикам грудей и прикусить упругую попку. Эви не так фигуриста, как жонки их народа, но все одно мягонькая и справная в нужных местах. А между ножек лишь немного пушок растет, коротенький и светлый. А больше волос нет совсем. Так непривычно!

      Медведь обиженно взревел, недовольный человечьей медлительностью.

      Братец бы уже вовсю клинья подбивал, не отварам выпаивал, а своими поцелуями.

      Но Бьёрг куда терпеливее.

      Смазливое личико – это, надо сказать, дело второе. А ежели девка избалована? Или, хуже того, гадина редкостная? Статься может, что с такой не жизнь ждет, а м у ка.

      Нет… Для начала испытать ее надобно, как того требует закон. Наравне со всеми остальными.

      Нечего всякую погань в селение волочь – люди не поймут.

      И Бьёрг улегся на землю, закидывая руку за голову. Утро вечера мудренее. Пташка надежно застряла в медвежьих когтях. Посмотрим, как зачирикает.

      ***

      Второй раз открыть глаза вышло гораздо легче.

      Эви еще толком не проснулась, а взгляд шарил по переплетению веток над головой. Шалаш какой-то… Очень просторный. И она действительно укрыта шкурой. То есть накидкой… Сделанной из целого медведя!

      Недоверчиво ощупав мех и убедившись,