Они слышат. Сборник рассказов. Ки Крестовски

жесткую поверхность крыши, содрав локти до ссадин. Она попыталась подняться, но ослабевшие руки предательски подогнулись и уронили ее обратно. На этот раз Тоня ударилась челюстью и до крови прикусила язык, противно хрустнувший на зубах.

      Больше она не пыталась подняться. Лежа под перекрестьем толстых проводов, напоминающих о павшей цивилазции, Тоня плакала, слеза за слезой лишая свое тело драгоценной чистой влаги.

      Мутная вода невозмутимо плескалась несколькими метрами внизу.

      Она потихоньку поднималась выше.

      2. Перелом

      Омерзительно-теплая жижа заполняла собой весь мир. Она затекала в рот и ноздри, перекрывая доступ к воздуху.

      Вода пахла прокисшим потом, грязной одеждой и нечистотами. Хотя нет…

      Так пахло не от воды, а от бабушкиных пальцев, которые впивались в Тонину шею отросшими ногтями.

      Тоня помнила день, когда впервые за ее жизнь, – тогда еще совсем короткую, длиной всего в четыре годика, – бабушка обрела плоть. До этого она была лишь тенью в посеревшей ночнушке, которую мама иногда выводила в ванную, морща нос и отворачиваясь.

      А иногда – страшным неразборчивым воем из-за двери, запертой на внешнюю щеколду.

      – А как ей было не сойти с ума?! – орал папа каждый раз, когда у бабушки начинался очередной приступ, и мама со слезами спрашивала его про дом престарелых. – Огонь да бомбежки в детстве, голодная деревня в юности, крах родного СССР к старости – она, что ли, виновата в этом? А в смерти своего любимого мужа, может быть, тоже, да? Или в том, что из-за ее дара ясновидения к ней постоянно обращались то матери погибших детей, то следователи с очередным висяком? Да ты хоть знаешь, сколько сил моя мать отдала этому проклятому дару, пока помогала другим?! Она всю жизнь была мудрой и уважаемой женщиной! Ведуньей, способной предсказывать будущее и слышать голоса предков! Она заслужила встретить конец своих дней дома, в семье, а не в каком-то государственном клоповнике!

      Так говорил папа, не выпускавший бабушку из ее замаранной нечистотами комнаты, на стены которой узница бросалась в припадках «видений». Повзрослев, Тоня догадалась, что никакой это был не «дар», а всего лишь галлюцинации – предвестники шизофрении, тлевшей в бабушкином разуме всю жизнь.

      Однако встретить смерть дома ей было не суждено.

      Бабушка выломала дверь своей комнаты и сбежала из дома вместе с четырехлетней Тоней в один из тех редких вечеров, когда обоих родителей не было дома – кажется, маме стало плохо, и папа повез ее в больницу.

      Перепуганная Тоня не посмела сопротивляться грязной полуголой старухе с выпученными глазами, на которую внезапно накатил резкий, поистине паранормальный прилив сил, свойственный сумасшедшим.

      Она лишь хныкала, чувствуя на своем запястье болезненную хватку липких пальцев, и пыталась отвернуться, чтобы не вдыхать исходящую от бабушки вонь, но при этом продолжала послушно ковылять за ней через квартиру, в подъезд, на улицу…

      Бабушка, странно сосредоточенная, лишь тихо бормотала себе под нос:

      – Я