Не мой немой. Ирина Калачёва

учусь у детей: любить, прощать, дружить…

      Не мой

      Когда тебе семь, и ты лежишь в траве раскинув руки – происходит волшебство. Я проверяла!

      Раз – и солнце становится очень близко, нужно только ладонь протянуть и схватить его за жаркий луч. Два – и дом, серая громада типичной панельной пятиэтажки, уносится за горизонт.

      Далеко и близко.

      Близко стрекочет кузнечик. В семь его легко поймать голой рукой, в тридцать семь – сложно увидеть.

      Где-то далеко позади осталась школа и первый месяц лета, проведённый в лагере. Июль жарит, манит налево – на городской пляж, или направо – изучить дальний двор, или вверх – на вершину огромных толстых тополей.

      Туда-то мы и забрались с друзьями. Женька – она худая, лёгкая, взлетела вмиг. Следом за ней Димка. Он на этом тополе знал каждую ветку.

      – Сначала слева, потом закинуть ногу, опереться о ствол и потом вот туда. Тут опасно, нужно подтянуться, давай-давай, не пыхти! – важно учит меня. Получается медленно и плохо: мешает дурацкое платье – белое в синий горох – которое я ради этого самого Димки и натянула. Так хотелось казаться принцессой!

      Под тополем – столик и две скамьи, здесь после обеда любят собираться старики с домино.

      – Ага, а у меня мыло!

      – Иду на базар…

      – Рыба!

      Странные крики их мы уже давно научились расшифровывать. Но этот стук костяшек по деревянной столешнице, неизменная бутылка нарзану в руках дяди Феди из восьмого дома и тонкая тросточка возле крепкого ствола тополя появятся здесь, когда солнце перевалит за зенит и спадёт полуденная жара.

      А вечером на опустевшие скамейки слетятся старшие парни двора. Звонкие костяшки домино сменят потрёпанные карты. Серёга с голым торсом – самый старший, а потому авторитетный в их компании – будет раздавать первым. Потом будут песни под гитару, эти все «изгибы жёлтые» и «белый снег, серый лёд» после долгой настройки зазвенят над двором, а раздражённые старушки побегут захлопывать форточки.

      Но сейчас утро. Это наше время, наш тополь и только нам, детям, принадлежат его тёплые зелёные ладони!

      – Женька, обедать! – донеслось из форточки с третьего этажа. Белка-Женька метнулась вниз.

      – Мне тоже пора, – объявил мой рыцарь. Как жалко! Я надеялась, что мы побудем вдвоём…

      Путь вниз оказался ещё сложнее. Когда ползёшь на дерево, видишь манящее ласковое небо, а спускаешься – перед глазами твёрдая земля.