Город мертвого бога. Алекс Феби

до конца. Зубы у нее были темными, словно лакированное дерево. Она щелкнула ножницами, и штаны Кукушки свалились на пол. Женщина окинула его оценивающим, уничижительным взглядом.

      – У тебя слишком много там, где не надо, и совсем ничего там, где стоило бы хоть что-то иметь. Если я случайно что-нибудь и отстригу, для всех будет только лучше. Руки вверх!

      Кукушка поднял руки, и ножницы прошлись снизу доверху, так что и остальная его одежда сползла на пол. Когда он оказался совсем голым, женщина сунула ножницы в карман фартука и достала бритву. С ее помощью она лишила Кукушку волос на голове. Тот терпел унижение, как только мог.

      – Бери швабру и сметай всю эту погань, кишащую Грязью, в дыру. Не беспокойся, Господин снабдит тебя новой экипировкой, независимо от того, возьмет он тебя или нет. – Она пихнула его назад, к лежавшей на полу швабре. – Следующий! Эй, ты!

      Девочка крепче прижалась к Натану, дыша так, словно пробежала целую милю.

      – Давай-давай. Думаешь, у меня есть время на твое скромничанье? Если бы ты имел представление о том, как выглядишь со стороны, то сам был бы рад, что есть кому привести тебя в порядок.

      Натан взял руку девочки и отцепил от своего ворота.

      – Она что, какая-то извращенка, да? – прошипела девочка. – Если она попробует что-нибудь выкинуть, я врежу ей ногой по дырке.

      – Не знаю, – отозвался Натан. – Все будет в порядке.

      – Вы только поглядите на эту сладкую парочку! – умилилась женщина. – Чирикают, что твои воробушки. Ну-ка быстро сюда!

      Расправив плечи, девочка подошла. Когда ее начали раздевать, Натан отвернулся – он сам не знал почему.

      – Ха! Да у тебя здесь еще меньше, чем у того!

      – Засунь это в свою щель!

      – Что тут засовывать? Ну-ка, повернись.

      Когда с девочкой было покончено и с Натаном тоже, одна из других женщин по очереди окатила их горячей водой.

      – Берите щетки и отскребайтесь как следует. Когда будете блестеть, как новенькие, и на вас не останется никакой мертвожизни, можете одеваться. – Женщина указала на скамью возле стены позади них, над которой на крючках висели в ряд белые балахоны, похожие на безголовые призраки.

      Прежде чем она успела что-либо добавить, из дыры поднялась бадья с тремя новыми мальчиками, и женщина ринулась туда, чтобы приняться за них.

      Если прежде дети были похожи на пугала, покрытые коркой грязи и пропитанные сыростью, то теперь они выглядели как фарфоровые куклы, только что вынутые из печи, прежде чем тем на головы успели наклеить волосы. Они стояли в одну линию, в белых балахонах, распластав босые ступни по плиткам пола. Женщины расхаживали вдоль шеренги взад и вперед, смахивая пару оставшихся волосков у одного, подстригая ногти другому.

      – Беллоуз готов их принять? – спросила одна.

      – Готовы ли они, чтобы Беллоуз их принял, – вот вопрос, – отозвалась другая.

      – Пойду гляну еще разок.

      Вернувшись, она вновь прошлась вдоль шеренги; в одном месте, облизнув большой палец, оттерла оставшееся