Когда тучи закрывают солнце. Анна Куликова

с ней месяц-другой, Павел с удивлением понял, что его тянет к этой женщине. Что ему с ней интересно, потому что не было такой темы, которую бы не поддержала 32-летняя женщина с весёлыми карими глазами. Нет такой шутки, которую бы она не оценила, просьбы, которую не выполнила. И не было такой неприятности, которую бы мужественно не перенесла.

      У слова «доброта» много синонимов, но ни один не подходил к ней: она была не просто добра, Лизин знал немало людей, которые были очень добры, особенно если это ничего им не стоило (или, если стоило, то самую чуть). Доброта Ольги была чем-то особенным: её не надо было просить, стоило только сказать о какой-то проблеме, как она тут же включалась в её решение. Поэтому Павел, общаясь с ней, всё время следил за собой, чтобы не проговориться о чём-то, что требовало решения: стыдно было нагружать женщину своими проблемами. Другие же ничуть не стеснялись этого и эксплуатировали её, как могли: и денег перехватить (в основном без отдачи), и прикрыть, и подменить, и что угодно. Не говоря уже о домашних, которые представления не имели, как помыть за собой чашку или найти в шкафу носки…

      Мысли эти пробегали в голове, и неожиданно Павел достал мобильный и послал эсэмэску: «Лёля, подлетаю к Москве. Красиво. Думаю о тебе. Будь здорова».

      А внизу действительно раскинулся современный, весь из новых, сверкающих разными цветами материалов, мегаполис. Мужчина не раз бывал в столице СССР, но сейчас это был совершенно другой город. Впрочем, думать об этом было поздно: самолёт совершил посадку в аэропорту Домодедово.

      Ирину он узнал сразу. Она стояла у здания аэровокзала и прижимала к груди дощечку с его именем. Её синие с льдинками глаза внимательно оббегали толпу, но как только она увидела Павла, льдинки стали таять и, кажется, даже выплеснулись на ставшее вдруг юным милое лицо с ровным носиком и словно нарисованными губами удивительного кораллового цвета, который бывает от природы у очень небольшого количества людей.

      – Ну, здравствуй, Плюшевая, – весело поздоровался Павел. И услышал в ответ «Здравствуйте», сказанное низким голосом прекрасного тембра.

      Глава IX

      Москва конца 90-х встретила Павла НЭПмановским разухабистым видом, каким он себе её представлял: крутолобые, коротко подстриженные молодчики с золотыми цепями на шеях в палец толщиной, «ночные бабочки», коих было видно немало и днём, казино, куда Павел с Ириной заглядывали по вечерам. Появилась куча киосков на каждом углу, «море» иллюминации и узкоглазых лиц: китайцы, вьетнамцы выглядывали из-за горой навешанных тряпок на всех базарах, базарчиках и задорно кричали:

      – Заходи, смотри, лючший товар!

      Но сильно приглядываться к новой Москве Павлу было некогда: он серьёзно занимался проблемой, рассматриваемой на симпозиуме. Слушал выступления светил со всего мира, и в душе его рождалась гордость: он не знал многого из того, о чём говорилось, но чувствовал это давно. Взять хотя бы его привычку рисовать своих клиентов, и не только головой, но и руками ставить