Осень в Сокольниках. Эдуард Хруцкий

вы пришли на работу?

      Славский. Я прихожу раньше всех, за полчаса до восьми, чтобы подготовить рабочее место.

      Крылов. Милицию вызывали вы?

      Славский. Да.

      Крылов. Почему?

      Славский. Я увидел сломанный замок.

      Крылов. Расскажите подробнее.

      Славский. Ключи были только у меня. Я же и опечатывал дверь. Утром 14 августа я увидел, что замок взломан, а дверь открыта.

      Крылов. Вы входили в помещение?

      Славский. Нет. Я побежал во флигель к сторожу, но разбудить его не смог, он был абсолютно пьян. Я из автомата вызвал милицию.

      Крылов. Когда вы вошли к сторожу Кирееву, что вы увидели?

      Славский. Сначала запах отвратительный почувствовал, перегара, пота, прокисшей еды. В комнате, на топчане, спал Киреев, окно было закрыто, на столе стояла бутылка водки «Лимонной», ноль семьдесят пять. Я еще удивился. Сторож был ханыга, обыкновенный алкаш – и вдруг «Лимонная». Я начал будить, а он только мычал.

      Крылов. Киреев пил?

      Славский. Да. Целый день шатался по объекту, выпрашивал рубли, бутылки из-под кефира воровал. Ханыга.

      Крылов. Вы не обратили внимания, кто-нибудь из посторонних приходил к Кирееву?

      Славский. Конечно, приходили. Особенно в конце рабочего дня. Приносили выпивку. Утром тоже открывался «клуб пытливой мысли».

      Крылов. Как это понимать?

      Славский. Алкаши местные раненько прибегали, находились в рассуждении, где достать опохмелиться.

      Крылов. Кто конкретно?

      Славский. Я их знаю визуально. Помню, что одного называли Хоттабыч.

      Крылов. Как он выглядит?

      Славский. Выше среднего роста, лысый, лицо опухшее, все приговаривает: «Трахти-бидахти-бидухтибидах». Так в повести Лагина говорит старик Хоттабыч.

      Крылов. Сторожа разбудить вам не удалось. Что вы делали потом?

      Славский. Пошел встречать вас».

      – Я читал ваши показания, – Вадим присел на штабель досок, – знакомился с протоколом осмотра места происшествия. Но мне бы хотелось поговорить с вами без протокола.

      Славский достал сигарету, размял ее, посмотрел на Вадима:

      – По-моему, я сказал все.

      – Конечно. Но меня интересуют детали. Мелочи. Вот вы подошли к взломанной двери. Что вы увидели?

      – Я уже говорил.

      – А если бы вы захотели нарисовать это, как бы вы поступили?

      Славский закурил. Посмотрел на опечатанную дверь, потом на Вадима:

      – Видимо, вы хотите, чтобы я реставрировал место происшествия.

      – Нет, это уже поздно. Просто подумайте, за что бы вы зацепились в первую очередь.

      – Сначала давайте оговорим, как бы я назвал эту картину. «Кража», «Взлом», «Преступление»?

      – Вы творец, вам и карты в руки.

      – Знаете, чепуха, конечно, но я люблю хорошие часы и хороший табак. И почему-то всегда на это обращаю внимание.

      – Поэтому вы так и смотрели на мои часы.

      – У вас хорошие