Сваты. Дебби Макомбер

удивление.

      Практически сразу же после того, как согласие сорвалось с ее губ, Дори пожалела об этом. И никто не мог быть удивлен ее решением больше ее самой.

      И к вечеру, когда она вернулась домой, ее настроение не улучшилось.

      – Привет, мам. – Денни поцеловал ее в щеку. – Я поставил запеканку в микроволновку, как ты просила.

      Через несколько лет Денни будет с неохотой демонстрировать свою любовь к ней с помощью поцелуя. От этой мысли в ней всколыхнулась волна сожаления. Очень скоро Денни уедет, и она останется одна. Сожаление превратилось в боль. Одна. Слово, казалось, эхом раздается вокруг нее.

      – Ты устала? – спросил Денни, следуя за ней в спальню, где она скидывала туфли.

      – Не больше чем обычно.

      – О. – Денни остановился в дверном проеме.

      – Но у меня достаточно сил, чтобы пробежаться перед ужином.

      – Правда? – Его голубые глаза засверкали, как бриллианты.

      – Если только ты захочешь пойти со мной. Мне нужен тренер.

      Она бы не решилась бегать по улицам Сиэтла без него. Несомненно, Денни будет кругами носиться вокруг нее, ну и что с того? Она не собиралась соревноваться с ним.

      Дори сняла синий деловой костюм и натянула старые джинсы и полинявшую футболку. Денни бегал на месте, когда она зашла на кухню. Дори внутренне застонала, увидев, сколько энергии у сына. Заметив ее появление, Денни застыл на месте.

      – Ты ведь не побежишь в таком виде?

      – А что не так? – Дори надела еще и повязку для волос.

      – Вся эта одежда старая.

      – Денни, – застонала она. – Я не собираюсь бегать в платье.

      Без сомнения, он воображал, что она будет в облегающем трико и разноцветных гольфах.

      – Хорошо, – пробормотал ее сын, хотя не казался довольным.

      Первые два квартала были просто убийственными. Дори позволила мальчику установить ритм, а его колени поднимались с молниеносной скоростью, когда он бежал вниз по тротуару. Чтобы не потерять гордость, Дори смогла приноровиться к темпу сына. Ее легкие загорелись практически мгновенно. Мышцы в икрах запротестовали против подобных энергичных упражнений, но пока она могла без особого труда заставлять свои ноги двигаться. Однако, пробежав шесть кварталов, Дори поняла: либо она сдастся, либо упадет замертво.

      – Денни, – задыхаясь, проговорила она. – Я думаю… мне не следует… перенапрягаться… в первый день.

      Дори споткнулась и перешла на шаг. Ее дыхание со свистом вырывалось из горла, что практически не позволяло ей говорить. Наклонившись вперед, она поставила руки на колени и глубоко задышала.

      – Ты ведь не устала?

      – Самую… малость, – еле слышно ответила Дори, хотя чувствовала, что практически умирает. – Мне кажется, я натерла на пятках мозоли.

      Она выпрямилась и глубоко вдохнула. Дори молча умоляла Бога дать ей причину для остановки. Последний раз она дышала так глубоко, когда рожала. Она вся обливалась потом, и даже чтобы вытереть лицо, ей пришлось приложить значительные усилия. Женщины ведь