Покинутая царская семья. Царское Село – Тобольск – Екатеринбург. 1917—1918. Сергей Марков

настолько беспристрастно, насколько человеку вообще может быть доступно беспристрастие. Как раньше Филипп, Распутин появился в Петербурге в гостиных великих князей, увлекавшихся сперва французским «провидцем», а потом Распутиным, и сразу сделавших его чрезвычайно популярным. Первыми обратили внимание на простого, но незаурядного сибирского мужика, совершившего паломничество в Иерусалим, епископы Феофан и Гермоген, которые были поражены обширным кругозором и необыкновенной остротой ума этого типичного русского странника, которых так много ходит на Руси. Особенно их поразило паломничество Григория Распутина пешком в веригах из Сибири. Я не отрицаю, возможно, что Распутин благодаря своей проницательности, увидев, что им заинтересованы столь популярные личности и высокообразованные иерархи Русской церкви, совершил это подвижничество и самоистязание для поднятия еще большего интереса к своей личности, но все же этот странник выделялся из ряда других и славился на всю свою округу как врачеватель от болезней и ясновидящий.

      Действительно, несмотря на совершенно неблагодарную внешность простого сибирского мужика, в выражении его глубоко сидящих синих глаз виднелось что-то необъяснимое, властное и одухотворенное. В этом я сам убедился лично, когда случайно и только на несколько коротких минут встретился с Распутиным на улице.

      Я должен удостоверить, что общесложившееся убеждение, что фамилия Распутин является прозвищем его со стороны односельчан за его якобы распутную жизнь, не имеет под собою никакой почвы, так как я сам на его родине смог убедиться, что и предки Распутина, сибирские переселенцы, чуть не со времен Екатерины носили эту фамилию, так как обосновались на перекрестке, то есть на распутье двух больших трактов. В равной мере и приписываемое Распутину конокрадство является вымыслом. Семья Распутиных была всегда зажиточной.

      С рекомендациями епископов Феофана и Гермогена Распутин появился на великокняжеском горизонте. Повторяю, что в России имелись лица, которые стремились оклеветать их величеств еще до появления Распутина, которым только воспользовались в своих целях, и давно распускали гнусные слухи о каких-то «особых» взаимоотношениях государыни то с генералом Орловым, умершим от чахотки в Каире, то с флигель-адъютантом Н.П. Саблиным или, наконец, о каких-то «таинственных влияниях» некоего психографолога Моргенштерна, о котором речь будет ниже.

      С момента появления Распутина травля государыни и всей царской семьи была поднята, как никогда, сильно. Особенно было на руку клеветникам то, что посещения Распутиным дворца обставлялись таинственностью, и они ткали на этой канве чудовищные и нелепые слухи и сплетни. Мне первое время также было непонятно это обстоятельство, но впоследствии все стало ясным. Их величества, сознавая, что могут пойти те или другие слухи о Распутине, и не желая, чтобы кто-либо вмешивался в их личную жизнь, не хотели афишировать посещения Распутиным дворца, но это вызвало как раз обратное действие.

      Вопреки