Сезон любви. Элин Хильдебранд

вроде соли, сахара или муки. Ничего экзотического. Маргарита больше не получала удовольствия от еды. Не чувствовала вкуса и ела только для поддержания жизни.

      Она тосковала по готовке, как тоскуют по ампутированной конечности. Было что-то странное и греховное в том, чтобы снова встать к плите, как будто нарушаешь обет. «Только для нее», – подумала Маргарита. Только один ужин. Поначалу она суетилась, хваталась за все сразу, хотела быстрее закончить. Достала из шкафа три большие миски из нержавеющей стали; они звякнули, словно кимвалы. Миски покрывала пыль, но прежде чем их помыть, Маргарита решила согреть воду для хлеба (сто градусов по Фаренгейту, как советовала она в своей статье о хлебопечении для канадской газеты). Раньше Маргарита действовала методично и размеренно, шаг за шагом, не то что теперь. «Помедленнее! – велела она себе. – Думай, что делаешь!» Она выложила закваску в самую большую миску, добавила сахар, соль, чашку муки и смешивала до тех пор, пока не получилась жидкая болтушка. Добавила муки, потом еще немного, не переставая перемешивать, замесила мягкое и нежное тесто. Оно липло к рукам; Маргарита подсыпала еще муки и месила его, мяла обеими руками. «Бесподобно! Это как лекарство. Я счастлива!» Вдруг захотелось музыки. Маргарита нажала на кнопку стереосистемы, оставив белый след от муки. Интересно, вспомнит ли она это ощущение счастья через три-четыре дня, когда будет вытирать пыль? Наверное, оно исчезнет, превратится в другое чувство, в зависимости от того, как пройдет ужин. Сейчас же Маргарита вдохновлялась энергией предвкушения. Она всегда любила процесс подготовки. Каждый ужин становился событием потому, что в ее ресторане «Зонтики» самыми интересными оказывались вечера, когда посетителей было немного, в основном местные жители и завсегдатаи. Все переговаривались через столы, обмениваясь сплетнями, и много пили.

      Элла Фицджеральд. Маргарите тоже хотелось петь во весь голос, но она стеснялась, хотя и была у себя дома – а вдруг услышат соседи или почтальон? Поэтому Маргарита позволила петь рукам. Она накрыла тесто для хлеба пищевой пленкой, выставила на солнце, потом достала блендер и выложила в чашу ингредиенты для мусса: яйца, сахар, полчашки крепкого кофе, жирные сливки и восемь унций растопленного темного шоколада «Шарффенбергер». Что может быть проще? Шоколад прислал в феврале редактор кулинарной рубрики канадской газеты в благодарность за рецепт этого самого мусса, который Маргарита дала в своей колонке ко Дню святого Валентина. Читатели были в восторге. Маргарита посоветовала использовать самый дорогой и вкусный шоколад, который только можно найти в радиусе пятидесяти километров. «Ни в коем случае – повторяю, ни в коем случае! – не кладите “Нестле” или “Хёршис”». Маргарита нажала на кнопку, наслаждаясь шумом работающего прибора. Затем перелила шоколадную массу в формочки и поставила в холодильник.

      Как оказалось, Портер ошибся насчет ресторана и того, что хотят посетители. Им требовался умелый шеф-повар, авторитет, чтобы показать, как нужно есть. Маргарита создавала клиентуру с каждым новым блюдом, с каждым ужином: самые